Накопление информации стало главным направлением в эволюционном развитии биосферы. Американский астроном Карл Саган подчеркивал: «Сегодня самые сложные организмы на Земле содержат больше генетической, так и внегенетической информации, чем самые сложные организмы, скажем, 200 миллионов лет назад». Увеличение как генетической информации ускорялось в геометрической прогрессии, а концентрация информации в мозгу животных постоянно возрастала. По мнению британского ученого Джулиана Хаксли, «лишь одна сторона могла совершенствоваться — организация мозга и поведение. Лишь возросшая гибкость в поведении и более высокая организация сознания позволяли живому существу овладеть концептуальным мышлением и языком из символов; именно эти черты являются особенностями человека и основой последующего развития жизни». Прогрессирующее накопление информации, особенно в мозгу животного, в конечном счете привело к возникновению человека.
Таким образом, возникновение человеческого мозга стало закономерным следствием эволюции биосферы. Американский ученый Д. Д. Дана, который был учеником авторов теории эволюции — Дарвина и Уоллеса, назвал этот процесс «цефализацией» (это слово образовано от греческого слова «голова» и обозначает процесс включения частей тела в его головной отдел и обособление головы). Новый период в развитии биосферы, связанный с появлением человеческого мозга, французский ученый Ле Конт назвал «психоэойской эрой», а русский геолог А. П. Павлов — «антропогенной эрой». «Цефализация», или начало «психоэойской», или «антропогенной», эры, означала Качественный скачок в развитии жизни на Земле.
Хотя мы пока лишены возможности точно определить, на каком этапе развития человеческий мозг развился до того уровня, когда человек стал разумным, но исследования антропологов свидетельствуют о том, что уже неандертальцы обладали черепными коробками, которые могли вместить мозг, не уступавший по размерил соответствующему органу мышления современного человека. Реконструкция облика кроманьонца позволила ученым прийти к выводу, что этот древний человек внешне ничем не отличался от наших современников. Более того, оказалось, что если бы кроманьонца и даже более древнего человека — неандертальца — нарядили в современный костюм, то их появление в городской толпе не вызвало бы недоуменных взглядов. Не было бы удивительным, если бы этим существам оказались по силам интеллектуальные упражнения современных людей.
Тем не менее многие сторонники гипотез о вмешательстве в развитие человечества «высших существ» из космоса, Атлантиды и Антарктиды сомневаются в способностях древних людей, живших на большей части планеты, и не верят, что они могли самостоятельно добиться качественных перемен в своей жизни. Им кажется невероятным, что создателями первых земных цивилизаций стали те существа, который в течение сотен тысячелетий не смогли придумать ничего иного, кроме различных способов обработки булыжников.
Такому представлению отчасти способствует периодизация развития человечества, которой пользуются историки. Исходя из того, что период в развитии продолжительностью по меньшей мере более полумиллиона лет (от 700 тысяч до 40 тысяч лет до н. э.) именуется нижним, или ранним, палеолитом (древний каменный век), создается впечатление, что все это время люди в Своей трудовой деятельности использовали исключительно камки и были заняты главным образом их обработкой. Поскольку известно, что за этот долгий промежуток времени первобытные люди лишь отчасти усовершенствовали свои операции с камнем и их отделку, то можно решить, что они удивительно медленно соображали.
Почти все остальное прошлое человечества также занято каменным веком. Нижний палеолит сменяется мезолитом (средним каменным веком) примерно в XIII тысячелетии до н. э. Затем мезолит сменился неолитом (новым каменным веком), который в отдельных уголках Земли еще не завершился окончательно. Хотя в эти периоды наблюдается заметные сдвиги в обработке каменных орудий, трудно дать высокую оценку умственным способностям существ, которым для этих достижений понадобилось несколько десятков тысяч лет.
Такой взгляд на историю, длиной более чем в полмиллиона лет, создает впечатление, что в начале своего существования человечество практически не развивалось. Спору нет, в тот период прогресс шел черепашьими темпами, но если бы его тогда не было вообще, то мы по-прежнему жили бы в тех же условиях, как и первобытные люди. Надо также учитывать, что периодизация раннего человеческого развития в зависимости от характера обработки камня в значительной степени связана с тем, что камень, в отличие от других материалов, сохраняется дольше всего. Кроме каменных изделий и костей животных нам осталось ничтожно малое количество материальных свидетельств о жизни древнейших людей. Из этого следует, что мы весьма приблизительно представляем себе жизнь людей каменного века.
Мы можем лишь фантазировать о том, каким был быт наших далеких предков. То обстоятельство, что в пещерах найдены многочисленные останки древних людей, отнюдь не означает, что люди обитали лишь в пещерах. Если глобальная катастрофа уничтожит всю современную цивилизацию, то не исключено, что лишь надписи в пещерах, оставленные досужими туристами, станут свидетельствами существования современной культуры. В этом случае впечатление об уровне развития современных людей будет гораздо хуже, чем то, которое мы имеем о древних людях, судя по их рисункам в пещерах.
Можно также с уверенностью сказать, что представление о том, что древние люди одевались в звериные шкуры, грубо закрепленные на одном плече, рождено прежде всего незнанием того, как на самом деле кроились их одежды. Известно, например, что эскимосы, имеющие в распоряжении шкуры зверей и самые примитивные орудия труда, давно научились шить довольно изящные меховые изделия. Канадский этнограф Фарли Моуэтт рассказал, как, не обладая никакими инструментами, кроме игл из рыбьих костей, старая эскимоска быстро скроила ему идеально пригнанное белье и верхнюю одежду из оленьего меха. Эта одежда была совершенно непохожа на те нелепые лохмотья, в которые одеты люди, изображенные на картинах и в фильмах о жизни в каменном веке. Описывая быт людей каменного века, живших в Папуа в конце XIX века, Миклухо-Маклай обратил внимание на их чрезвычайное внимание к украшению себя. Такие люди вряд ли позволили бы себя одеваться в лохмотья, придуманные иллюстраторами книг о каменном веке.
Однако, даже если исходить из тех сведений, которые имеются в настоящее время у археологии относительно использования камня древними людьми, следует иметь в виду, что и в этой области депо не ограничилось несколькими или даже несколькими десятками открытий и изобретений. Сопоставляя достижения новейшей и новой истории с открытиями и изобретениями каменного века, мы порой становимся жертвами своеобразного «оптического обмана», подобного тому, который испытывают пассажиры движущегося поезда. Во время движения они видят, что предметы, находящиеся вблизи от них, проносятся с необыкновенной скоростью, в то время как далеко расположенные предметы еле передвигаются или почти неподвижны. Кажется, что подобным же образом мимо нашего умственного взора проносятся многие открытия и изобретения последних десятилетий или последних двух веков, в то время как плоды усилий древних людей сливаются для нас в немногие отдаленные от нас предметы, которые представляются нам почти неподвижными.
Среди прочих древних изделий на далеком горизонте маячат орудия труда каменного века. На их неподвижном фоне мимо нас проносятся самые разнообразные изделия современности, в том числе и модификации рубящих, колющих и режущих изделий. Для изготовления современных продуктов были испробованы самые разнообразные материалы. Им были приданы различные формы. Они оказались оснащенными множеством приспособлений и механизмов. Это изобилие многократно превосходит изделия каменного века, которые мы видим в витринах музеев. При этом мы упускаем из вида, что на самом деле в нашем распоряжении имеются лишь немногие образцы орудий труда, охоты и борьбы, которые были обнаружены учеными. Между тем даже в этих образцах можно увидеть разнообразие форм и материалов. Однако всевозможные удачные и неудачные эксперименты воплощены в предметах, которые для нас символизируют застой каменного века.