За начало южной границы внутреннего континента и одновременно южной трансконтинентальной магистрали можно принять верховья Сунгари и Ляохэ. Сюда ведут сухопутные тропы из междуречий Кореи, Приморья и восточной Маньчжурии, которые составляют северную часть Маньчжуро-Китайской зоогеографической подобласти. Даже в начале XX века в этих краях сохранялось немало мест, изобилующих животными. Описывая свои путешествия по Приморью, русский географ В. К. Арсеньев свидетельствовал: «В тайге Уссурийского края надо всегда рассчитывать на возможность встретиться с дикими зверями». В своих книгах он описал встречи с кабанами и изюбрами, медведями и тиграми.
Следуя на запад от верховий Сунгари и Ляохэ по границе внутреннего континента, сухопутная дорога зверей обходила верховья ряда рек, впадающих в Желтое море, а затем шла вдоль реки Хуанхэ. Эта река была пограничной, отделявшей равнины внутреннего континента от приокеанских междуречий Китая. Вероятно, в прошлом вдоль этой реки и её притоков могли постоянно кочевать животные, время от времени спускавшиеся на водопой.
Поднимаясь на Тибетское нагорье, пограничная дорога обходила верховья Янцзы. Следуя далее на запад по границе внутреннего континента, можно было обойти верховья Меконга, Салуина и других рек, впадающих в Южно-Китайское и Андаманское моря. Здесь в высокогорьях открывались сухопутные входы в междуречья Китая и Индокитая, расположенные близко друг от друга. На расстоянии в несколько десятков километров от истоков Янцзы расположены истоки Салуина. Расстояние же между их устьями равно нескольким тысячам километров, а на территории, заключенной между этими реками, находятся земли восточной Бирмы (Мьянмы), Таиланда, Лаоса, Камбоджи, Малайи, Вьетнама, провинций Южного Китая. Здесь на границе внутреннего континента в горах Тибета открывался путь, который вел к самой южной точке азиатского континента — мысу Пиай, расположенному на первом градусе северной широты. Через узкие участки суши, расположенные между верховьями великих рек Восточной Азии, животные могли попасть в южную часть Маньчжуро-Китайской подобласти и в восточную часть Индо-Малайской области.
Выйти из междуречий Китая и Юго-Восточной Азии, не пересекая рек, возможно лишь высоко в горах. Видимо, лишь редкие стихийные бедствия могли заставить зверей этих мест преодолевать столь тяжелый путь, и этим объясняется своеобразие животного мира этих регионов. Это обстоятельство способствовало образованию там уникальной фауны. Но в животном мире этих стран были представлены многие породы зверей из разных стран и континентов Земли. Значит, геофизические преграды не были абсолютно непреодолимы.
В дальнейшем путь на запад по южной границе внутреннего континента по Тибету и Гималаям мог привести животных к небольшому отрезку суши между истоками Брамапутры и притоками Инда, по которому можно было пройти на Индостансккй полуостров и в западную часть Индо-Малайской зоогеографической обнести. Неприступные горы внутреннего континента и широкие водные потоки почти полностью отделяли индостанский субконтинент от других территорий, поэтому природа этого региона уникальна. Однако наличие многих схожих видов животных Индо-Малайской области и Эфиопской показывает, что их предки могли не только преодолевать значительные расстояния, но также высокогорные перевалы.
Характерно, что заросшие лесами районы в предгорьях Гималаев — Тераи, которые представляют собой полосу от верховьев Инда и его притоков до Ассама, издавна стали естественным заповедником диких животных. Вот как на основе имевшихся у него данных XIX века описывал Тераи Майн Рид: «Большая часть Терай покрыта лесами и джунглями… Тигр, индийский лев, пантера и леопард, чита и другие крупные кошки кишат в их густых зарослях; в лесах обитают дикий слон, носорог, гайял; на покрытых густой травой полянах пасутся замбар и аксис». Такое же изобилие животных, вероятно, можно было наблюдать в далеком прошлом в верховьях притоков Инда и вдоль этой реки.