Рис. 2. Район Мекки в начале VII в.
В этой части обряда хаджа ясен только смысл поклонения священному камню. В чем смысл бега между ас-Сафа и ал-Марва, статуи каких божеств находились на этих холмах, какую роль играла статуя бога-воителя Хубала, находившаяся внутри Ка‘бы, – совершенно неясно. Если добавить к этому статуи каких-то Исафа и Наилы, стоявшие между Ка‘бой и священным колодцем Замзам, то внутренний смысл обряда хаджа станет совершенно неясным. На следующий день после этой части хаджа, получившего в мусульманское время название малого (умра), паломники некоторых племен по дороге в родные места приносили жертвы в своем племенном святилище и там стриглись в знак окончания обряда.
Полный обряд хаджа продолжался на следующий день на восток от Мекки. Паломники, запасшись водой, шли в долину Мины и оттуда к вади Урана, служившему границей харама Мекки, ночевали там, а на рассвете бегом возвращались к Мине, чтобы встретить восход солнца и побить камнями скалу, которая символизировала темные силы. Затем совершалось жертвоприношение, и на этом хаджж завершался. В то же время у горы Арафат, находившейся за пределами харама Мекки, представители других племен совершали моление, о форме и смысле которого нам неизвестно.
До сих пор мы не упоминали ни одной даты проведения паломничества. Новый год у домусульманских арабов явно начинался с зимнего солнцеворота. Об этом свидетельствуют названия третьего и четвертого месяца – раби ал-аввал и раби ас-сани (первая весна и вторая весна), что примерно соответствует марту и апрелю нашего календаря, то есть новый год начинался в день солнцеворота или на следующий день. В этом случае становится понятной идеологическая сущность хаджжа в зу-л-хиджжа, снимающая многие неясности. Изначально это был праздник возрождения Солнца. Первая половина хаджжа – обход Ка‘бы, поклонение разным богам означало моление о возвращении Солнца, обращение ко всем небесным силам. Вторая половина – ночевка у вади Урана, бег на рассвете к Мине, побиение камнями скалы, олицетворяющее темные силы – акт, помогающий возвращению Солнца и празднование радостного события. Возможно, эта часть празднования была связана и с почитанием бога неба и громовержца Кузаха, память о котором сохранилась в народной памяти в названии радуги «луком Кузаха». Если главное паломничество было связано с возвращением Солнца, то другое, меньшее по значимости, паломничество в седьмом месяце, раджабе, вероятно связывалось с летним солнцестоянием.
К сожалению, установление связи главных праздников домусульманских арабов с примечательными моментами положения Солнца не помогает установлению точной хронологии этого периода. Сложность счета времени у домусульманских арабов заключалась в его двойственности. Большой годичный круг с празднованием определенных точек положения Солнца расходился со счетом года по 12 месяцам, определявшимся по фазам Луны. Солнечный год равняется 365,25 суток, а 12 лунных месяцев равняются 354 суткам. Следование счету по месяцам сразу отрывало праздники от тех точек положения Солнца, которые они должны были отмечать. Для согласования лунного года с солнечным нужно было вводить дополнительные дни. Эту важную религиозную задачу выполняли особые знатоки (жрецы?) одного из племен, обитавшего в районе Мекки. Сведения раннемусульманских авторов о том, как проводилась эта корректировка, очень туманны. Вроде бы эти «хранители времени» каждые три года, когда накапливалась разница в 33 дня, объявляли о наступлении дополнительного месяца, который, как и обычный первый месяц года, назывался ал-мухаррам. Таким образом, месяцы в пределах года сдвигались, и их дни невозможно точно привязать к датам нашего календаря. С этой неточностью нам придется примириться при последующем изложении событий.
Положение курайшитов как хранителей святынь возвышало их в глазах остальных племен, почитавших эти святыни. Они оказывались для паломников чем-то вроде хозяев, принимающих гостей с особыми правами и обязанностями. Так, они предоставляли паломникам свою одежду в качестве ихрама, а также должны были обеспечивать едой, питьем и кровом. Эти обязанности постепенно превращались в источник дохода: бесплатное предоставление одежды становилось платным, и еду предоставляли бесплатно только особо благочестивые и богатые люди. Впрочем, в те времена право на расходы ценилось порой выше, чем возможность получения дохода, так как все почетные обязанности хранителей мекканских святынь, так или иначе, требовали расходов. Для покрытия расходов, связанных с оказанием помощи паломникам, в Мекке существовало специальное самообложение – рифада. Кроме того, каждый состоятельный курайшит считал своим долгом превзойти представителей других родов своей щедростью и завоевать дополнительный авторитет.