Только сейчас, под дробный стук копыт, Ангус сообразил, что волк действительно с ним ГОВОРИЛ. Да, фразы появлялись в голове Ангуса, волк не произнёс ни слова. Но в то же время он точно знал, что это были слова волка, а не его собственные мысли.
«Как ему это удалось?» – недоумевал охотник, – «Он влез ко мне в голову. Конечно, они умеют читать мысли, когда хотят. Это я знаю. Это помогло мне спаси Мару и детей. Я заставил его посмотреть мои воспоминания. Но, его голос был в моей голове! Как это может быть? Я думал его голосом и его словами… А если остальные тоже так могут?! Это… ужасно!!!..»
Охотник пришёл в ужас от мысли, что если волки могут говорить, значит, они ничем не отличаются от камров. Только ходят на четырех лапах и в шерсти. Значит, каждый раз воруя волчат и убивая взрослых, камры убивают себе подобных… Не просто очень умных зверей, а таких же разумных существ, как они сами… От таких мыслей его бросило в дрожь и Ангус натянул поводья, останавливая коня.
Его спутники, не ожидавшие такой резкой остановки, пролетели пару метров вперёд прежде, чем сообразили, что их больше никто не ведёт.
– Что случилось? Ты забыл куда ехать? – Риэлла развернула коня и вернулась к нему. Выглядела она очень сердитой.
– Нет, госпожа. Я помню дорогу.
– Тогда в чём дело?
Он, сбиваясь и путаясь в словах, рассказал ей, о чём думал сейчас. О том, что если волки говорят, то они разумны и убивать их всё равно, что убивать себе подобных. Риэлла молча выслушала его, нетерпеливо постукивая пальцами по луке седла.
– Что же так напугало тебя, охотник? То, что чёрные волки умеют говорить или то, что ты понял, как жестоко убивать родителей, чтобы заставить их детей служить камрам? А может то, что волки вовсе не слуги?
– Всё, госпожа, – Ангус печально покачал головой, – Они ведь как мы…
– Да, – она вздохнула. Время утекало, словно вода сквозь пальцы, но она решила попытаться объяснить ему, – Они действительно разумны, но говорить с людьми умеют не многие. Точнее только вожаки и их семьи. К тебе приходил сын вождя. Его зовут Кайден и, если мы не поторопимся, то больше он с тобой не заговорит никогда. Время, Ангус, время уходит! Прошу тебя, поедем!
– Конечно, простите, госпожа, – он снова пустил коня галопом.
Четверть часа они молча скакали так быстро, как только могли их кони. Когда до поляны осталось всего несколько лиг, Риэлла вдруг вскрикнула и пришпорила коня.
– Леди Риэлла, в лесу опасно! Подождите нас! – Лес попытался остановить её.
– Не могу, Лес. Я слышу его! Мы не успеем, если я буду ждать вас. Конь Алана может скакать вдвое быстрее, а вы нагоните нас на поляне, – она отпустила поводья и, почуявший свободу, конь полетел как стрела. Мгновение и Аттин с Ангусом остались одни.
– Давай поскорее догоним её, Ангус, – Лес попытался заставить коня скакать быстрее, но у него ничего не вышло. Аттин выбрал двух самых спокойных лошадей, как и просила леди, – Господин Алан убьёт меня, если с ней что-нибудь случится.
Ангусу и самому не нравилось, что леди ускакала одна. Охотник решил как можно скорее оказаться на той самой поляне, где погибла волчица. Они с Лесом гнали, как могли, но ему всё равно казалось, что они еле едут. Минут через десять они услышали впереди женский голос. Она говорила что-то на, не понятном им, мелодичном языке. Сначала она словно уговаривала, потом речь стала резче, грубее. Леди явно ругалась, хоть слов и было не понять.
Выехав на поляну, они увидели Риэллу.
Рядом с сосной был насыпан курган и Ангус догадался, что там волк похоронил свою подругу. У подножия кургана лежал тот самый волк, который приходил к Ангусу, с прядью белой шерсти над левым глазом. Около него, обняв огромную морду, сидела Риэлла. Конь щипал траву в паре метров от них.
Это её голос они слышали, подъезжая к поляне. Она словно и не заметила их появления. Глаза волка были закрыты, а в голосе Риэллы было столько боли, что Ангус подумал, что они опоздали. Однако, приглядевшись, охотник заметил, что большой лохматый бок медленно движется. Волк был ещё жив.
Охотник не верил своим глазам. Он видел этого волка не многим больше двух часов назад, и он был полон сил. Зверь, лежавший у кургана, едва дышал. Это просто не мог быть один и тот же волк, но седая прядь говорила об обратном. Они с Лесом спешились и уселись на землю. Подойти к волку и Риэлле никто из них не решился. Они не понимали, что она говорит, но чувствовали, что лишние здесь.
– Милый мой, родной, прошу тебя! Вставай, братик! Умоляю тебя, Кай, вставай! – уговаривала волка Риэлла, – Не делай этого! Пожалуйста! Что будет с отцом? А с мамой? Подумай, как больно будет маме, если умрёт её единственный сын. Кай, братик мой любимый, что же нам делать без тебя? – она гладила его по большой голове, по испачканной кровью Тристы шерсти, – Прошу тебя, не надо! Вернись к нам, Кай! Ты ведь даже в человека не перекинулся… Кай, не бросай меня… Кай… – она заплакала.