Выбрать главу

Лицо сына исказилось.

— И что мне было делать? Убежать? — Рассердился Жу Го. Разве родители же должны поддерживать своих детей, подумал он.

— Да хоть бы и так... — аура света вокруг отца дрогнула. Он тряхнул головой. Следующие слова ранили сильнее, чем тот злосчастный удар по голове. — Ты забыл абсолютно всё, чему я тебя учил. — сказал он и вдруг подкосился.

Папа чуть не упал, успев найти опору. Мама и сын воскликнули.

Бай Ли была остановлена мужем. Сначала она разберётся с сыном дураком и только потом мужем калекой — так сказал Жу Лан и ушёл. Но она всё же заварила раствор, помогавший ей и мужу от боли.

— Это из-за меня? — промямлил Жу Го, едва сдерживая слёзы.

— Нет, у него просто разболелась старая рана.

Сын вдруг сорвался с места и начал копаться в корзине, что должен был сегодня наполнить. И ведь наполнил раненым, вдруг поняла Бай Ли. Он вскоре перестал копаться и повернулся к ней, держа в руках большой корень женьшеня. Она не могла поверить глазам.

— Где ты его достал? — спросила она, принимая корень женьшеня из рук Жу Го. Лет шестьсот, не меньше. Она давно не видела такого дорогого компонента... На их горе такого просто не встречается. — На сами небеса за ним забрался?

— Горное божество передало... *шмыг* ... я рассказывал о нём, — пытался остановиться плакать сын. — Сделай из него для папы лекарство, мне оно не нужно.

Рассказывал?

— Про белого оленя? — переспросила Бай Ли и сын согласно кивнул.

Не может быть. Они с отцом думали, что это просто игра детского воображения. Горные божества не попадаются на глаза просто так. И не передают сокровища детям. Если только в сказках её мужа.

— Давай-ка с самого начала.

***

Бай Ли пыталась не дрожать, обдумывая слова сына. Он чуть не убил другого ребёнка, но его остановило горное божество. Затем он нашёл алтарь... Затем получил женьшень для исцеления глаз. Глаза! Теперь то всё сходилось: странные рисунки сына людей с ареолами, то как хорошо он собирает травы. А ведь Бай Ли думала ему просто очень нравится травничество!

— Жу Лан боится, а я потворствую значит... — повторила про себя Бай Ли слова, что передал ей сын. — Жу Го попробуй посмотреть мне в глаза.

Сын уставился на неё и Бай Ли стоило больших усилий сдержать себя в руках. Хотя, сын всё равно не увидел бы. Он смотрел куда угодно, но не скрещивал взгляд.

«Он не видит наши лица...» — с ужасом поняла она

— У него всё будет нормально, я уже заварила нужное ему лекарство. А отдавать подарок горного божества другому, значит обречь род на несчастье. — сказала она спрятав женьшень и любяще утопила руку в мягких волосах сына. Она гладила его и приговаривала. — Мы будем лечить твоё зрение, но пока не вылечим, папе про это не скажем. Ему нельзя волноваться, когда старые раны просыпаются.

Бай Ли дождалась пока Жу Го кивнёт.

— А теперь пошли поедим, тебе нужны силы для восстановления.


***

Боль была зубодробительной. Словно его снова прошивает та злосчастная молния! Жу Лан не мог больше идти. Припал к старому обгорелому персику. Дерево, казалось сухим и безжизненным, но тепло, исходившее от него, немного успокоило.


— Чувствую себя таким же старым как ты, — пошутил он, обращаясь к дереву, прежде чем слабо улыбнуться.

Опустившись на землю, Жу Лан с трудом сел в позу лотоса, пытаясь сосредоточиться и согреться, пока Бай Ли не закончит с сыном. Воспоминание о глазах Жу Го, полных гнева, вызвало новый приступ.

— Прожил две жизни, стал одним из сильнейших и тяжелее всего оказалось воспитать ребёнка.

Он исправил дыхание и его сознание утонуло. Жу Лан проделывал это тысячи раз. Наставник и друзья поражались лёгкости, с которой он взаимодействовал с дань-тянем. Особенно Мо Ухань...

Жу Лан раскрыл глаза и огляделся. Куда ни глянь, стояли руины припорошённые снегом. Метель шла и сейчас. Жу Лан взглянул на руку, которой не должно было быть. Совсем расслабился, подумал он. Рука испарилась, оставив обрубок.

— Отдаваться очарованию дань-тяня неприемлемо, ибо ведёт оно к внутреннему демону — прозвучала мудрость, переданная его наставником.

Он решил пройтись. С его контролем, Жу Лан мог оказаться в любом месте этого пространства. Или пространство менялось относительно хозяина — он так и не понял за все эти годы. Хотя... сто лет для практикующего бессмертие, что один вздох.

Он шёл мимо скал, на которых раскинулись руины пагод. Дальше шли сгоревшие дворцы, так похожие на императорские. Эти руины представляли собой годы тренировок забытых техник и неиспользуемых заклинаний, которые больше не имели для него никакого значения. Боль притупилась, когда он неторопливо прошёл мимо.