Исходя из всего сказанного, можно заключить следующее. Стремление к честности и справедливости будет содействовать славе и личной выгоде, когда оно проявляется, во-первых, в обществе с высоким уровнем развития социальной этики, во-вторых, людьми последовательными, и, в-третьих, представителями публичной профессии – прежде всего, людьми, занятыми политической деятельностью. Но самое главное, что такого рода людей не может быть много, так как их многочисленность быстро бы принизила общественную пользу их деяний и возможность ставить их в пример другим.
Другим случаем высоконравственного поведения является «честность по расчету». Так Роберт Фрэнк полагает, что лучше быть всегда честным, ведь совершение проступка может привести к ошибке и раскрытию обмана, и, следовательно, к потере репутации (23). Очевидно, что выбор личной этики в значительной мере определяется развитием умственных способностей человека и его образованностью. Чтобы следовать примеру Аристида, Катона или Франклина требуются развитые умственные способности. Между тем, для людей недалеких, занимающихся тяжелым физическим трудом, гораздо больше подходит «честность по расчету», а также слепое следование обычаям и церковным наставлениям.
В то же самое время существует прослойка людей, хоть и не гениев, но способных мыслить и творить – политиков, представителей элиты; для них «честность по расчету» и беспрекословное следование речам проповедников – оковы, препятствующие успеху, славе, обретению власти и богатств. Еще в v веке до н.э. Антифон говорил: «Справедливость заключается в том, чтобы не нарушать закона государства, в котором ты состоишь гражданином. Так человек будет извлекать для себя наибольше пользы из применения справедливости, если он в присутствии свидетелей станет соблюдать законы, высоко чтя их, оставаясь же наедине, без свидетелей, будет следовать законам природы. Ибо предписания законов произвольны (искусственны), веления же природы необходимы».
Ведь пороком часто считается не только нравственная испорченность, но и в не меньшей степени слабость ума, недостаток воли и самостоятельности – удел всех тех люде, кто вынужден пользоваться «честностью по расчёту». Поэтому если человек умен и изобретателен и благодаря этим полезным качествам может, нарушив нравственные нормы достичь своих целей и при этом не быть изобличенным и наказанным обществом, то он, естественно, не должен превращаться в слепого фанатика и отвергать такую возможность. Ведь как я показал ранее, тем самым, он доставляет пользу себе, не нанося никакого ущерба общественным интересам, ибо никогда нельзя рассматривать всякий отдельный акт обмана изолированно, а следует всегда в качестве акта формирования, поддержки и изменения нравственной системы, а кроме того, еще и в контексте эволюции человеческого рода. В противоположном случае историческое и социальное развитие оказалось бы заторможенным, ибо, как правило, не святоши придают ему необходимый для движения импульс, а люди честолюбивые и ловкие, способные скрывать свои цели под личиной общественного блага, такие как Писсистрат и Борджиа.
Гипертрофированное значение проповедей и воспитания – следствие непонимания, как устанавливаются нормы и возникают этические системы посредством двух способностей; вследствие этого даже такой последовательный сторонник эгоистического основания нравственности, как Гельвеций уделяет чрезмерное значение воспитанию что, впрочем, было характерно для «Века разума» (24). Нормы не создаются ни проповедями, ни воспитаем, последние только способствуют их исполнению.
Теперь же нам самое время перейти к описанию непосредственных способов практического использования социальной морали ради извлечения пользы из ее существования, то есть искусству морали частных лиц.
Глава XIV
Нравственное искусство частных лиц
За всякую работу, требующую физического или умственного труда и известного мастерства, выполняющий ее человек должен быть тем или иным образом вознагражден теми, кто в последующем будет пользоваться ее результатами, в ином случае она бы никогда не была произведена. Если мы обратим свой взор на этическую систему, то работа на благо общества может заключаться преимущественно в двух вещах: в интерпретации и уточнении существующих положений, а так же в нововведениях, которые могли бы ее улучшить.
Не подлежит сомнению, что убийство человека в мирное время в подавляющем большинстве культур – это столь очевидный грех, что здесь нет места спорам или сомнениям. Однако, обман покупателя во многих культурах (которые я назвал «нечестными») не является проступком во всех случаях: в одних культурах подобный обман допустим в отношении чужестранцев, в других их, а так же незнакомых людей, хотя те же самые действия, совершенные в отношении соседа, скорее всего, будет рассматриваться в качестве проступка. Многие из таких ситуаций могут возникать достаточно редко; поэтому большинство людей, не держа в голове подобные примеры и практику, затруднится дать им нравственную оценку. Соответственно, во всяком обществе всегда существует известная потребность в людях, которые осведомлены лучше остальных в подобного рода делах и в случае необходимости могут разрешить спор по справедливости, то есть согласно обычаям и правилам. Эти люди подобны судьям, только они рассматриваю поступки не с точки зрения права, а с точки зрения этической системы; обыкновенно, они обладают, заработанным ранее, авторитетом. Они есть во всех коллективах, сообществах и семьях и могут использовать свои таланты к немалой выгоде для себя.