Возможно, что Кант помимо прочего, стремился создать абсолютную этику на подобии «золотого правила нравственности» или десяти заповедей. Но абсолютная этика имеет совершенно другой смысл, нежели социальная этика и философская этика. В жизни иногда встречаются ситуации, когда мораль, обычаи и законы молчат (или рядом нет их интерпретатора) и не способны дать нам руководство в нашей деятельности. В этих случаях и возникает потребность в абсолютной этике и религиозных заповедях.
Вообще многие самым странным образом признают практический (эгоистический) смысл законов (защита жизни, собственности и прочее), но не желают признавать этого в сфере нравственности, видя его в различных сверхчувственных источниках. Впрочем, еще менее склонны они искать эгоизм в причинах основания религий. Между тем, и законы, и мораль, и религия – особые виды общественных регуляторных систем, призванных упорядочить и облегчить жизнь человека в сообществе и, соответственно, было бы последовательным предположить, что все они имеют один общий источник.
Глава XXIII
Мораль господ и мораль рабов
Этическая концепция Ницше, по сути, является полной противоположностью учению Канта – она отвергает все метафизическое; в ее основе лежат реальные психологические потребности человека. Однако, несмотря на ее обращенность на человека, его мысли, скрытые и явные желания, требование раскрытия истинной природы человека и его совершенствовании за этим гуманитарным фасадом скрывается оправдание жестокости и насилия, как особой философской этики.
Ницше полагал, что мир и история не имеют смысла и плана; однако, человеческое мышление по своей природе устроено так, что воспринимает действительность только посредством определенных логических форм и структур. В соответствии с таким пониманием сущности мира и человека, философские и религиозные картины мира, в сущности, это только специфические формы позволяющие придать миру и истории цель, смысл и порядок, стремление избежать хаоса; таким образом, они представляют собою некую «фальсификацию мира». Например, начиная с эпохи просвещения христианская картина мира стала постепенно утрачивать доверие, поэтому философы изобрели категорический императив, гегелевский «разум», придающий истории осмысленность и рациональность. Для него религии и метафизические философские системы, созданные человеком, затем воспринимаются им в качестве объективных истин, которым он следует; тем самым, происходит отчуждение: выдуманные истины препятствуют реализации человека, сковывают его действия.
В свою очередь, религиозные и философские картины мира определяют индивидуальную и социальную этики и, следовательно, поведение индивидов. Согласно Ницше индивидуальная этика должна предшествовать социальной, так как этика, по своей природе, в первую очередь, должна служить совершенствованию человека (в отличие от утилитаристов Ницше отрицает, что человек стремиться к пользе). Здесь стоит, пожалуй, отметить, что мнения якобы религия определяет социальную этику существовало и до Ницше, а самое известное свое выражение получило в работе Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма».
Вообще, Ницше мало говорит об источниках и природе морали; однако из его описания двух основных ее видов можно заключить, что они имеют психологические корни, ведь мы создаем и принимаем те ценности, которые нравятся нам с психологической точки зрения. Используя исторические типы морали Ницше в «По ту сторону добра и зла» заявляет, что обнаружил два основных типа морали – «мораль рабов» и «мораль господ», которые, впрочем, в различных пропорциях перемешаны в разных цивилизациях у различных народов. По его мнению, народы сами творят мораль, она относительна, ибо люди оценивают и придают ценность поступкам: «Многое, что у одного народа называлось добром, у других называлось глумлением и позором – так нашел я. Многое, что нашел я, здесь называлось злом, а там украшалось пурпурной мантией почести… Поистине, люди дали себе все добро и все зло свое…..(36).