Норин вздернула подбородок.
– Я знаю, но у нас гость.
– Гость?
Норин кивнула.
– Чужак. Он хочет поговорить с тобой.
– Откуда он? – недоверчиво спросил Оделл.
– Этого я не знаю. Он появился у доски объявлений будто из ниоткуда.
– Как он выглядит?
– Как Неблагой фейри.
Отлично, как будто этот день был недостаточно плохим, подумал Оделл. Он более-менее ладил с подданными Валески. Благие позволяли с ними говорить, но эмиссары короля Невана – или теперь принца Кирана – были худшими созданиями в мире, не считая, конечно, эльв. Неблагие фейри смотрели на полукровок как на вонючие комки конского дерьма. Отвратительные и бесполезные. Отчего Оделл тут же задался вопросом, что этому чужаку потребовалось в Ливатте. Хотелось надеяться, что разговор будет недолгим. Сейчас у Оделла были более важные дела, чем забота о благополучии фейри.
– Я пойду туда. А ты возвращайся домой и жди меня там, поняла?
Норин заколебалась, как это часто бывало в последнее время, если отец обращался к ней с просьбой. Наконец девочка кивнула и поспешила к их хижине. Оделлу не нравилось, когда фейри видели его дочь или других детей. Потому что с каждым последующим поколением, которое росло в Ливатте, характерные черты фейри постепенно исчезали, а особенности людей становились все явственнее. У многих детей, родившихся в деревне полукровок за последние пятьдесят лет, уже не было заостренных ушей, и лишь немногие из них знали, как использовать магию стихий. Оделл и сам не унаследовал эту способность, хотя – в отличие от его дочери – мужчину нельзя было спутать с человеком.
– Ты должен собрать людей, – сказал Оделл Рурку, проверяя кинжал, который висел на его поясе. Вряд ли этот клинок мог помочь ему в схватке с Неблагим фейри, потому что оружие не было магическим. Держать в руках волшебное оружие он не мог. – Я присоединюсь к вам, как только наш гость уйдет.
Оделл покинул разрушенный склад и направился к доске объявлений в центре деревни. Поскольку таланты были для полукровок товаром, а другой валюты у них не было, жители деревни обменивались друг с другом услугами и заказами. Каждый делал свое дело и был обеспечен всем необходимым. Тем более катастрофической становилась утрата содержимого продовольственного склада, потому что в трудные времена всегда находились люди, которые подвергали сомнению существующую систему и восставали против нее.
Оделл шел по проторенной дорожке через деревню, которая сплошь состояла из простых деревянных хижин. Ливатт был не таким элегантным, как Нихалос, и не был столь укреплен, как город Благих, но Оделл никогда не знал другого дома. Он ничего не имел против изогнутых черепичных крыш, изношенного дерева и неровной тропинки, которая извивалась между деревьев и холмов, объединяя селение с окрестной природой. И утреннее солнце, которое пробивалось сквозь ветви верхушек деревьев и заливало Ливатт своим сиянием, в глазах Оделла становилось едва ли не самым прекрасным зрелищем в Лаварусе.
Однако в этот день деревня выглядела тоскливой, как истертая монета. Слухи о набеге эльв на склад уже распространились среди жителей; страхи и беспокойство народа затуманивали воздух. Веселые голоса смолкли, а испуганные взгляды рыскали по местности. Оделл не мог видеть своих людей такими и ускорил свой шаг. Чем быстрее мужчина поговорит с Неблагим фейри, тем раньше он сможет приступить к восстановлению склада и утраченных запасов.
Оделл добрался до доски объявлений, но не смог разглядеть Неблагого, о котором говорила Норин. Площадь была пуста. Только на крыше одной из хижин сидел черный ворон. Это что, шутка? Полукровка огляделся и ощупал взглядом необъятный ствол дерева, которое росло в центре площади. Но фейри нигде не было. Может быть, гость укрылся от холодного ветра? Оделл заглянул в окно хижины, где горел огонь, но увидел только портних, спокойно сидевших на своих местах. Женщины тихо беседовали; их лица были омрачены тоской.
Оделл повернулся к ним спиной – и вздрогнул. Сердце забилось быстро и часто – он больше был не один. Перед полукровкой внезапно выросла фигура в маске и плаще. Из-под капюшона, скрывающего лицо, выглядывали кончики светлых волос.
– Кто вы? – спросил Оделл. Его пальцы сами собой нащупали рукоять кинжала, и волоски на руках приподнялись, будто чувствуя угрозу, исходящую от незнакомца. Оделл даже не мог бы с уверенностью сказать, откуда у него появилось это ощущение, но он знал одно – мужчина перед ним был опасен настолько же, насколько опасна оскалившаяся эльва.
– У меня для вас поручение, – сказал незнакомец, не отвечая на вопрос Оделла.