— Прошу, — сказал он любезно, — американские трофейные — марки «Кэмел».
Николай покачал головой:
— Спасибо, я курю, только если нервничаю.
— Да-а? — майор подумал. — И не курили?
— Нет, пожалуй! Когда был студентом только.
Майор захлопнул портсигар, спрятал его и с минуту сидел, глядя в землю, а потом поднял голову и спросил:
— Извините, но вот я сейчас сидел и думал: где же мы с вами встречались? Страшно знакомое лицо, — он еще посмотрел, — скажите, вы не были на купанье в Ревеле в сороковом году, летом?
— Нет, не был.
— Но страшно знакомое лицо! — Майор подумал. — Простите, если не секрет: ваша фамилия?
— Габбе.
— Нет, не знаю.
Николай встал и помахал рукой — из-за кустов появилась Эльза. Майор взглянул на нее и быстро встал.
— Доброго здоровья, — сказал он, — до свиданья. — И, не торопясь, пошел по дорожке.
Подошла Эльза, веселая, оживленная, засмеялась и положила на колени Николаю букет лилий.
— А вы их не любите! Смотрите, какая прелесть! — сказала она. — Специально выпросила у садовника! А что это за врач? Откуда вы его знаете?
— Да нет, это не ко мне, — ответил Николай и взял букет. — Странный запах у этих лилий. Вы не находите, что...
— Но к кому же он тогда приходил? Тут же никого нет? — удивилась Эльза.
Николай еще ничего не понимал.
— Ну не знаю, — ответил он досадливо, — вы не находите, что запах лилий...
— Да нет, в самом деле, — слегка встревожилась Эльза. — Если он пришел на свиданье, зачем ему потребовалось забиваться сюда?..
— А черт его знает! — рассердился Николай. — Есть о чем думать. Ну, зашел человек, посидел на скамеечке и пошел своей дорогой. Слушайте, я говорю о лилиях. Они... — И заговорил о другом.
Вечером во время обхода Сулье спросил его:
— Ну, повидались с дядей?
— Как? — удивился Николай. — С кем?
Сулье обернулся и посмотрел на дежурную сестру:
— А к кому же приходил этот майор?
— К господину Габбе! — удивленно ответила сестра. — Я сама его провожала и показала, где сидит господин Габбе.
— А... — начал Сулье, но вдруг поднялся и пошел из комнаты. Тем дело пока кончилось.
Через два дня дежурная сестра передала Николаю маленький сиреневый конвертик, пахнущий духами.
— Принесла девушка, — сказала она многозначительно, — фамилии не назвала: «Он сам знает». Очень хорошенькая!
В конверте была записка по-русски: «Куда вы сунулись? Убирайтесь вон — пока еще можно. Вы влезли в нехорошую историю!»
«А, пожалуй, надо бы послушать», — подумал Николай. Теперь для него стало совершенно ясно: папиросы марки «Кэмел», да, пожалуй, и портсигар были паролем. Стало быть, штабарцт приходил по чьему-то заданию, но увидал, что Габбе не тот, и ушел. Пришел и доложил: вместо Габбе сидит какой-то самозванец; тогда те и послали ему это письмо — «убирайся!» Значит, вопрос, кто это — «те»?
Он вытащил конверт, взятый им в лесу у покойного Габбе, распечатал и прочел:
«Генералу Босху (такого генерала Николай не знал; был лет пятьсот тому назад такой художник).
Податель сего — лицо, затребованное вами по отношению за № (номер) от (только одно число — ни года ни месяца).
Подпись (крючок)».
И ни штампа, ни печати — вот и разбирайся!
Надо смываться, понял Николай и вечером сказал Эльзе:
— Эльза, дорогая, мне надо выписаться.
— Надо? — спросила она, очень многое вкладывая в это слово.
— Да! Надо!
Она подумала.
— Хорошо, я поговорю с лечащим врачом.
— И мне нужна квартира, Эльза, в часть я не поеду. — Эльза смотрела на него во все глаза. — Ну, буду сидеть дома — деньги у меня пока есть. Доллары!
— Ну, что ж, — сказала Эльза сухо, — я помещу вас у своих родителей, вот и останутся у вас ваши доллары. Они вам пригодятся.
— Нет, я... — начал Николай.
— Они пригодятся, — сказала Эльза и ушла.
Глава 6
На другой день во время обычного обхода Николай сказал Сулье, что он здоров и хочет выписаться — обстановка больницы действует на него угнетающе. Пока он говорил, профессор рассеянно и сосредоточенно смотрел ему в глаза, а потом слегка вздохнул и покорно сказал:
— Ну, хорошо! Значит, завтра будем говорить, — и ушел в сопровождении ассистентов.
А через час быстро вошла Эльза, на ней не было лица, и она сказала:
— Гитлера убили!