Второе объяснение, особенно популярное среди консерваторов, называло главной причиной кризиса ошибочную политику администраций Картера и Клинтона. Демократов обвиняли в том, что они поощряли выдачу дешёвых кредитов и ипотек тем, кто на самом деле не мог себе этого позволить. Сначала закон о реинвестициях в местные сообщества 1975 г. обязал банки кредитовать поселения с низкими и невысокими доходами. А потом, как считалось, с 1995 г. и далее «Фанни Мэй» (Федеральная национальная ипотечная ассоциация) и «Фредди Мэк» (Федеральная корпорация жилищного ипотечного кредита) проводили неправильную политику по указанию руководителей Министерства жилищного строительства и городского развития. Министерство смягчило ограничения на ипотечное кредитование людей с низкими доходами, которые реально не могли позволить себе такой кредит. Политика поощрения частного домовладения среди бедных, указывали критики, сочеталась с циничной практикой «завлечения, и подмены», к которой прибегали беспринципные кредиторы; в результате держателей ипотеки поощряли рефинансировать кредиты путём закладывания своих домов ради получения наличных. Ужасающим результатом этого хищнического кредитования и легкомысленного согласия на кредит стала культура, побуждавшая жить не по средствам и питавшаяся в том числе мифами о бесконечном процветании. (Правда, следует отметить, что большую часть проблемных кредитов выдали не «Фанни Мэй» и «Фредди Мэк», а частные кредиторы.)
Наконец, третья версия считает главной причиной финансового кризиса саму неолиберальную политику. Дерегулирование финансовых рынков отменило все предохранительные меры, которые последовательно вводились в США и в Англии со времён Нового курса, и в особенности разграничения между коммерческими и инвестиционными банками, установленные в США законом Гласа — Стигелла (1933). В США финансовое дерегулирование началось ещё при Картере с принятием закона о дерегулировании депозитных учреждений и денежно-кредитном контроле (1980); этот закон смягчил ограничения для банков и расширил их кредитные возможности. В Англии Тэтчер и её министр финансов Джеффри Хоу в числе первых шагов правительства в 1979 г. отменили валютный контроль. Дерегулирование продолжилось в 1980-х годах, когда Рейган либерализовал финансовый сектор с помощью таких мер, как закон Гарна — Сен-Жермена о депозитных учреждениях (1982); этот закон разрешил банкам выдавать ипотечные кредиты с плавающей процентной ставкой. В Англии Тэтчер в 1983–1986 гг. провела «взрывное» дерегулирование лондонского Сити. Затем, в 1990-е годы, этот процесс был ускорен при Билле Клинтоне, Тони Блэре и Гордоне Брауне, которые предпочитали регулирование путём «лёгкого прикосновения».
Финансовое дерегулирование было предельным проявлением неолиберальной веры в рынок. Эту мантру твердили все политики без исключения — республиканцы и консерваторы, демократы и лейбористы. Успешная борьба с «Великой инфляцией» 1970-х годов, которую в 1980-е годы вёл Пол Волкер, сменилась в 1990-е годы монетаристской «тонкой настройкой» Алана Гринспена, отпускавшего или закреплявшего процентные ставки в зависимости от хороших или плохих прогнозов. Стабильная, по общему мнению, денежная политика должна была привести к «Великому успокоению» — к низкой инфляции, высокой занятости и плавно растущему, процветанию. Всю смехотворность этих претензий наглядно продемонстрировали события сентября — октября 2008 г. Часть вины за кризис лежит на советниках Клинтона. Роберт Рабин и Ларри Саммерс одобрили отмену закона Гласа — Стигелла посредством принятия закона Грэмма — Лича (1999). Кроме того, они не прислушались к бывшему председателю Комиссии по торговле товарными фьючерсами Бруксли Борну, который в 1998 г. советовал регулировать формирующиеся рынки производных финансовых инструментов.