Первый том «Открытого общества» посвящён учениям Платона, Аристотеля и других древнегреческих философов, в частности учению Гераклита, а второй — их, как считал Поппер, новоевропейским аналогам, Гегелю и Марксу. По мнению Поппера, традиция, созданная и укреплённая этими мыслителями, — он назвал её историцизмом, — представляет угрозу для идеалов свободного общества, поскольку подрывает индивидуальную свободу. Труд Поппера показывал конфликт между открытым и закрытым, или племенным, обществами и представлял собой интеллектуальную защиту критического рационализма как основы социального развития и прогресса. Открытое общество, по мысли Поппера, возникло благодаря росту торговли и свободе международного обмена. Он выделил течения мысли, которые считал прародителями тоталитаризма. Поппер утверждал, что идеи этих теоретиков-историцистов до сих пор представляют угрозу, поскольку они породили интеллектуальное замешательство по поводу того, на чём именно основано свободное, или открытое, общество.
«Открытое общество» повествует о том, как группа мыслителей, превратно понявших основы либеральной демократии и индивидуальной свободы, предала Западную цивилизацию: «В этой книге я пытаюсь показать, что наша цивилизация ещё не полностью оправилась от шока, вызванного её рождением, — переходом от племенного или «закрытого общества» с его подчинённостью магическим силам к «открытому обществу», освобождающему критические способности человека. В книге делается попытка показать, что шок, вызванный этим переходом, стал одним из факторов, сделавших возможным возникновение реакционных движений, пытавшихся и всё ещё пытающихся опрокинуть цивилизацию и возвратить человечество к племенному состоянию. В ней утверждается также, что то, что сегодня называется тоталитаризмом, принадлежит традиции столь же старой или столь же юной, как и сама наша цивилизация»[87]. Главная мишень Поппера — историцизм. Согласно Попперу, историцизм исходит из того, что делами человеческими управляют неизменные законы исторического развития и если выявить эти законы, то можно предсказать судьбу человечества[88]. Поппер считал, что эта теория начинается с Платона.
Платон, утверждал Поппер, как раз впервые и поставил коллектив над отдельным человеком. Воплощением коллектива служило государство, главный движитель развития или распада человечества. Для Платона любая перемена означала ослабление первоначального и совершенного государства. Понимая бренность институций и государственных устройств, Платон создал фантастический идеал, утопический (или, по Попперу, дистонический) образ совершенного государства, которое невозможно поддерживать в актуальном состоянии. По логике Платона, совершенное государство есть нечто такое, что может только ухудшаться в рамках реального существования, т.е. изменений и реформ, а потому является глубоко консервативным понятием. Правящая аристократия и «цари-философы», считал Поппер, представляли собой типичный образец классовой власти. Рабство, разумеется, было неотъемлемым элементом платоновского идеала. Платон, считал Поппер, проявил себя не прогрессивным мыслителем, а тоталитаристом, поскольку его правящий класс, как и другие подобные классы, был построен на расовых, племенных и экономических интересах.
Поппер обратил особое внимание на платоновское определение различий между правителями и подданными, между членами элиты и рабами. По его мнению, Платон тем самым предвосхитил понятие расы господ: «В результате Платоном была поставлена задача воспитания господствующего сословия и были указаны пути её решения на основе анализа условий сохранения стабильного государства»[89]. Таким образом, Платон придал совершенному государству биологическое измерение, явно предвосхищавшее требования фашизма и нацизма. Все индивидуальные цели или потребности должны быть подчинены расово и экономически привилегированной правящей группе. Её мудрость торжествовала над всеми. С точки зрения Поппера, Платон нарисовал в высшей степени закрытое и племенное общество, препятствующее развитию у его граждан критического рационализма того типа, который позволяет отдельному человеку принимать ответственность за свой моральный выбор. Причина в том, что истина отделялась от разума в нижеследующей схеме: ««Для пользы своего государства», — говорит Платон. Вновь мы видим, что принцип коллективной пользы выдвигается в качестве основополагающего этического критерия. Тоталитаристская мораль подчиняет себе все, даже определение идеи Философа. Едва ли нужно упоминать, что согласно тому же принципу политической целесообразности, подданные обязаны говорить правду: «Если правитель уличит во лжи какого-нибудь гражданина… он подвергнет его наказанию за то, что тот вводит гибельный обычай, переворачивающий государство, как корабль». Только в этом несколько неожиданном смысле платоновские правители — правители-философы любят истину»[90]. Истина становится эластичным понятием, поскольку обслуживает государство и повеления, отдаваемые мудрыми правителями от лица всего общества. С точки зрения Поппера, параллель с такими полицейскими государствами, как муссолиниевская Италия, гитлеровская Германия и сталинская Россия, совершенно очевидна.
87
К. Popper,