Распространение бюрократии вредит не только государственному сектору. Порождённое ею растущее регулирование бизнеса в такой же мере угрожает частному сектору и влечёт за собой опасность бюрократизации бизнеса: «Трудно сказать, был ли прав министр Иккес[126], заявив: «Всякий большой бизнес — это бюрократия» (The New York Times Magazine, January 16, 1944, p. 9). Но если министр внутренних дел прав или в той мере, в какой он прав, это результат не эволюции частного бизнеса, а растущего государственного вмешательства в бизнес»[127]. Мизес утверждал, что принципиально необходимо отделить бизнес, ориентированный на прибыль, от деятельности государственных служб, подотчётных демократическому обществу. Доля государства должна быть очень маленькой, а в частных руках нужно оставить как можно больше. В отличие от Рональда Рейгана, одного из реальных политиков неолиберализма, Мизес не считал, что лидеры бизнеса могут пригодиться в государственном секторе[128]. По его мнению, это ничего не даст, потому что как только бизнесмен получит государственную должность, его роль изменится: «Тщетно пытаться реформировать бюрократическое управление путём назначения бизнесменов на руководящие должности в различные ведомства. Способность быть предпринимателем не является неотъемлемым свойством личности предпринимателя; она является неотъемлемым свойством того положения, которое он занимает в структуре рыночного общества. Бывший предприниматель, поставленный во главе государственного учреждения, является уже не бизнесменом, а бюрократом. Его задача уже не получение прибыли, а соблюдение правил и предписаний»[129]. Мизес не считал возможным смешивать рыночный механизм и задачи государства; в этом его позиция принципиально расходилась с политикой позднейших неолибералов 1980–1990-х годов, в частности Маргарет Тэтчер, которая перевела английскую службу здравоохранения на рыночную основу. «Никакая реформа, — утверждал он, — не может превратить государственное учреждение в нечто подобное частному предприятию»[130]. Напротив, роль государства должна уменьшаться, и следует ожидать, что рынки сами удовлетворят «те нужды, которые потребители считают наиболее насущными»[131].
Таким образом, Мизес был классическим либералом, отстаивающим свободный рынок, и строго придерживался такой идеологической позиции, которая, вероятно, была бы неприемлемой для любого успешного политика конца XX в. Никакой политик не смог бы отменить подоходный налог или систему государственного образования. Законы бизнеса просты и суровы. Предприятие оценивают по тому, приносит оно деньги или, напротив, теряет, — по итоговому балансу. Но позволить бюрократическому менеджменту действовать при поддержке государства значит позволить им избегать ключевой проблемы. Как сказала Маргарет Тэтчер в интервью в 1993 г., это позволило бы руководителям государственных учреждений залезать в государственный кошелёк, а это прямой путь к бездействию и неэффективности[132]. Согласно Мизесу, проблема не в том, что руководители могут быть коррумпированными или проявлять преступную халатность, а в том, что «любая услуга может быть усовершенствована путём увеличения затрат»[133]. Поэтому хороший руководитель учреждения всегда будет бороться за дополнительные ассигнования и ресурсы. И ограничить притязания такого руководителя можно лишь с помощью правил и предписаний: «Управляющие обязаны подчиняться определенному набору инструкций; только это имеет значение. Управляющий не отвечает за результаты своей деятельности, если его поступки правильны с точки зрения инструкций. Его основной целью не может быть эффективность как таковая, ею является эффективность в рамках соблюдения определённых предписаний. Его положение не похоже на положение администратора предприятия, стремящегося к получению прибыли, он скорее напоминает государственного служащего, например начальника полицейского управления»[134]. Поэтому управлять государственными учреждениями может только бюрократия. Эта мысль была со всей определённостью высказана позже в интервью Милтона Фридмена и Найджела Лоусона (министра финансов в правительстве Тэтчер в 1980-е годы) и стала своего рода девизом неолиберального подхода к практической политике: руководителям государственных учреждений и бюрократам свойственно стремление обременить государственный бюджет, а это почти всегда (особенно с точки зрения Фридмена) плохо[135]. Эта идея также была отправным пунктом для виргинской школы теории общественного выбора, которую в 1960–1970-е годы возглавляли Джеймс Бьюкенен и Гордон Таллок[136].
126
128
Рональд Рейган, как потом и Тони Блэр, выступал за привлечение успешных бизнесменов в правительство и на государственную службу. См. главу 4.
135
См., например, интервью Фридмена Чарли Роузу, 26 декабря 2005 г., www.charlierose.сот/search/?text=milton+friedman, и интервью, взятое автором у Найджела Лоусона в июне 2007 г.
136
Их классическая работа «The Calculus of Consent» (Ann Arbor: University of Michigan Press), развивавшая ранние исследования Дункана Блэка, вышла в 1962 г.