Серое и мрачное утро змеиным кольцом свилось вокруг сердца. Тягостно сдавливало грудь в каком-то надоедливом и липком ощущении опасности. Избавиться от него не получалось, ровно, как и приуменьшить.
Лагерь бесшумным облачком снимался с земли, собирались последние походные палатки, закидывали серой землей остатки вчерашних костров.
Без всяких видимых команд и приказов варвары, словно одна исполинская волна, скатились с места лагеря и зашагали прочь от заброшенной деревни, вновь возвращаясь в вечно темные лесные чащобы.
Немо шел в общем потоке, как обычный воин варварского племя, ничем не приметный среди остальных, его выдавали только худощавость и слегка поседевшие не от возраста, а от пережитого, волосы.
Северянин был бледен, как смерть. Всего за один день на его голове добавилось немало седых волос, всего за один вечер он превратился в мрачную и бестелесную тень. Вчера он своими руками, своим — им же выкованным — мечом убил Норгима. Лишил его мук, но взял на себя непосильную ношу братоубийцы. Это тянуло Немо вниз, заставляло проклинать самого себя. Совесть не бездействовала, наполняло сердце тоской и скорбью. Совесть… — самое страшное и беспощадное оружие, от которого не спасет ничего, иногда даже смерть. Совесть. Она заставляет страдать тело и разум во время жизни, а после смерти — если грехи были слишком велики для одного человека — его дух витает среди мира живых, бестелесным облаком проходит сквозь стены домов, от него никто не знает спасения, а сам он не знает покоя, обреченный до скончания веков блуждать в поисках успокоения. И все это может сделать с человеком лишь одно оружие — совесть. И именно это оружие сейчас било по Немо, как по пугалу, на котором отрабатывают удары воины-новички.
Он брел, не замечая ничего вокруг себя. Просто шел и шел, след в след за идущими впереди, сзади и с боков варварами. Не видел их, не видел ничего и никого. Северянин погрузился в себя, отдался до самой последней своей крупицы мыслям. Мыслям, которые терзали его изнутри ударами тысячей невидимых плетей.
"Как мог я убить своего друга? Но у меня разве был выход лучше? Разве я мог заставит умирать бедолагу в страшных муках, которым не позавидует никто? Это надо было сделать?! - выкрикнул разом всеми своими внутренними силами Немо. - Нет! Но нельзя было и убивать! Никто не в силах судить, кому надо жить, а кому умереть, даже самый треклятый убийца заслуживает прошения! Но не убей тогда я Норгима, он все равно бы скончался. Только смерть бы пришла к нему несколько позже. Приходила долго и мучительно… Нет! Хватит терзать себя! Я сделал то, что должен был сделать! И никто! Никто! Не в праве меня за это осуждать, даже я сам!".
Немо встряхнул себя, заставляя больше не думать об убийстве Норгима. Он знал, что эти мысли еще вернуться, но сейчас от них надо было как можно скорее избавиться. Закинуть их в самую глубинку своего сознания, постараться хотя бы некоторое время об этом не думать и даже не вспоминать.
Так Немо и сделал, это удалось с трудом, но все же удалось.
Северянин только теперь, когда полностью вышел из страшного оцепенения, заметил, что лес стал заметно гуще, что где-то далеко, еще за много лиг, слышится отзвук падающей воды, разбивающейся о камень скал. Только теперь Немо обратил внимание, что небо над головой — которое все же удавалось высмотреть сквозь высокие ствола сосен — уже стало сереть, хотя оно никогда не отличалось здесь в горах особой яркостью, но все же. "Неужели я настолько погрузился в себя, что не заметил как прошел весь день?" — удивился сам себе Немо.
В вековые леса все гуще и больше врезалось множество более недолговечных деревьев, собрались и клены, и грабы, и буки, словно какой-то неведомый художник понатыкал сюда таких деревьев, каких отродясь здесь не могло быть. Лес оживал, словно пора долгой и мрачной зимы прошла, словно в этих местах никогда не бывает лютых морозов и страшных метелей, какими встретила природа Отряд Немо при входе в Келебреттские Горы. В этих местах царила поздняя весна. Деревья были усеяны сочными зелеными листьями, не было ни единого нагого сучкА. Лес преобразился так, как бывает только в сказках. Немо не верил своим глазам. Что происходит в Горах этих непонятных горцев?
Окрест все цвело и зеленело, земля под ногами была не серой и безобразной, какой она была в Ущелье Черепов, а красочной и разноцветной. Землю усеяли многочисленные цветочки, раскинувшиеся на чистом девственном зеленом поле трав. Веселые переклички птиц здесь никогда не умолкали. Воздух стал мягким и свежим, легкий ветерок тихо подул в спину, заставляя идти быстрее и быстрее…
Шум воды тем временем становился все ближе и ближе…
Отряд варваров остановился. Перед Немо разыгралась невероятная картина. Вода скатывалась с самой высокой вершины Келебреттских Гор, и по многочисленным порогам устремлялась вниз, далеко за рамки позволяющие увидеть человеческому зрению. Природа создала здесь великолепным своей неподражаемой красотой водопад. Почему вода в нем не перестает течь в самом сердце зимы можно было только гадать, как и гадать почему зима не отразилась на этой части леса вообще.
Что же все-таки заставляет природу менять свой обычный круговорот? Может, в этом и была сила тех тайных варварских источников Силы, о которых давным-давно вскользь говорил Малах? Интерес и любопытство ответили: "все это надо выяснить, разузнать, понять, осмыслить".
Вперед вышел старый знакомый Квал-Тарр, и повел свой отряд по узкому пути, который примыкал к скале и шел под водопадом. Варвары снова выстроились длинной цепочкой. Впереди шел Квал-Тарр, Немо брел где-то в конце. Зачарованный здешней красотой, он глядел окрест широко растопыренными глазами. В груди стало тепло, пропадала усталость и тревога, в душе Немо радовался, как маленький мальчик, которому на десятый день рождение подарили настоящий, давно желанный меч.
Тем временем дорога под водопадом закончилась, тоненький путь расширился и вошел в длинный темный туннель, — и сколько же в этих горах потайных туннелей? — который вел вглубь скалы, врезался в ее каменную плоть, проделывая узкий ход в самом сердце Мать-Горы.[1]
Туннель был широкий и хорошо освещен. Многочисленные факела пламенели в стенах, одаривали ярким желтоватым светом. Пол был гладкий, словно его полировали веками исполинские черви, ни единой впадины или взгорки, ни единой шероховатости или неверно вымеренного штриха. Идеал. Стены испещрили рисунки грамотного художника, точные и правильные. Туннель-галерея. Картины были настолько реальны, что казалось они живут, изображенные герои двигаются, сражаются с уродливыми тварями, захватывают города и крепости. Отсветы факелов придавали рисованному миру еще большую реальность, играли светотенями, оживляя изображения.
Перед Немо открывались великие тайны, которые были закрыты для всех смертных, о которых не знал ни один из ныне живущих. Единственным, кто мог хоть как-то знать о секретах горцев был Малах, но свои знания он свято хранил, как нищий последнюю монету. Впервые за долгие и долгие века нога человека не варварской крови ступила на тайный, святой для горцев путь через Мать-Гору. "Если они ведут меня по этому пути, — думал Немо, — то не рассчитывают, что мне удастся вернуться. Они никогда не раскроют страшную тайну, если не будут уверены в том, что ее носитель не останется в Горах навеки".
Путь через чрево Мать-Горы длился не меньше часа. Скоро небольшая цепь варваров выбралась на поверхность, уже по ту сторону святой Горы.
Немо немало удивился, когда вышел на поверхность. Здесь собралось, наверное, все варварское племя, и дети, и женщины, и старики. На чистом девственно-зеленом поле разбился огромный палаточный город.
— Gjcktlytt ghbcnfybot[2]! - услышал Немо тихое роптание варваров.
"Что они имеют в виду? Какое последнее пристанище? Куда меня привели эти напыщенные гордецы?" — недовольно бурчал себе под нос северянин.
Последнее пристанище кишмя кишела людьми. Повсюду сновали мальчишки, размахивая деревянными мечами, женщины ухаживали за раненными и старыми. Раненных было что-то многовато для мирного времени. Повсюду бурлили котлы с тем варевом, которое довелось отведать Немо в заброшенной деревне. Жизнь кипела в поселении. Но что заставило всех без исключения людей варварской крови бежать под защиту святой Мать-Горы?
1
Мать-Гора — варварская святыня. Центральная гора Келебреттских кряжей, самая высокая точка в Келебретт. Начало Пути Старейшин. По легендам на вершине Мать-Горы живут Мадавк и Корлик — два западных ученика Великого Харада.