- А школу ты меняла часто… - припомнила я.
- Точно! И больше как-то не хочется. Так что давай ты будешь хорошей девочкой, подтвердишь свои способности, пойдёшь к нам работать, и будет всем счастье. Договорились?
- Как будто это от меня зависит, - пожала плечами я. И вернулась к шитью.
Оказалось, что ушить юбку не так легко, как кажется на первый взгляд. Иголка, нитка, ткань и мироздание явно сговорились и теперь пакостили мне в меру сил и фантазии. Я уже исколола все пальцы и порядком истрепала нервы… но ведь обещала же сделать – значит, сделаю! Вот только очередной самовольно завязавшийся узелок распутаю…
Хель отстранённо наблюдала за моими мучениями и потягивала вишнёвку. Мыслями она явно была где-то далеко. Видимо, в этом своём неведомом КУВСОДППРССе, чем бы он ни занимался.
Я уже отчаялась выжать из неё внятное объяснение происходящего, но и сидеть в тишине не хотелось. Поэтому я не вытерпела и попросила рассказать что-нибудь ещё.
- Ещё? – девушка тряхнула головой, выныривая из воспоминаний. От резкого движения резинка сорвалась с короткого хвостика и улетела на другой конец кухни. А я в который уже раз поразилась странному цвету Ольгиной шевелюры. И не выдержала:
- Почему они серые?
- Волосы? Это меня тень однажды задела. С тех пор такими и стали.
- А если их как-нибудь…
- Закрасить? Пробовала, не помогает. Краска в них просто не впитывается. Не бриться же наголо, в самом деле! – Хель задумчиво накрутила на палец одну из прядок. – Ладно, хоть жива осталась. А то если бы эта гадость с волос на голову перекинулась, всё было бы намного хуже. Хотя куда уж хуже. И так лекарствами обкололи, как крысу лабораторную, они у меня разве что из ушей не текли. Когда в себя первый раз пришла, реально думала, что сдохла и теперь в каком-то больничном аду. А потом, когда объяснили, что случилось… В общем, лучше бы сдохла, наверное.
Девушка снова потянулась к бутылке. Я её не останавливала. Было очевидно, что на трезвую голову она мне ничего подобного никогда не расскажет. А послушать хотелось.
Спаивать гостью, конечно, нехорошо. Но, в конце концов, она совершеннолетний человек и должна сама отвечать за свои поступки. Тем более, я так и не могла понять, кому из нас сейчас нужнее этот разговор: мне – чтоб утолить любопытство, или Хель – чтоб выговориться. Пожалуй, всё-таки ей. Потому что чем больше она рассказывала, тем сильнее мне казалось, что никогда и никому она об этом не говорила.
- Они там все погибли, понимаешь? Все, кроме меня. А я выжила зачем-то. Они там умирали, а я смотрела, и сделать ничего не могла. Испугалась. Знаешь, как там страшно? Это как во сне, когда ничего не понятно, словами описать не можешь, а только вопишь от страха. Беззвучно так. Там звуков вообще нет, представляешь? Никаких! Идёшь, будто в наушниках. Шагов не слышно, дыхания не слышно… Низ от верха никак не отличается, серое всё. И тени вокруг летают. Летают, летают – а потом как бросятся все разом. И всё, конец.
Знаешь, я же сильная. Это все признают, даже мужики. И я не трусиха, честно. Но там… переклинило меня, в общем. Всё, чему учили, из головы вылетело. И я как страус какой-то, в комок сжалась, зажмурилась… А толку-то? Всё равно всё видно. Вот если глаза открыть – тогда, наоборот, меньше видно. Но это же додуматься надо.
А меня потом утешали. Мол, это нормально, и в первый раз все боятся. А иногда и не в первый. И вообще – это естественная реакция. То есть смотреть, как весь отряд крошат в капусту, – это естественная реакция! Да чёрта с два! Там Мишка ещё был… тоже стажёр. Тоже первый раз в патруле. Смешной такой, рыжий, всё лицо в веснушках… Он же не струсил! Он всё делал как надо. А потом вообще меня собой закрыл, когда эта дура на нас полетела. В итоге, меня только по волосам и чиркануло. А он… там… его… Лицо сразу всё серое стало, и никаких веснушек, и рыжести никакой. А потом он крошиться начал… как цемент сухой. Пыль такая. Ещё сказать что-то пытался, а не слышно же. Он губами шевелит, а они осыпаются. Я в него вцепилась изо всех сил, тоже ору что-то… а потом вижу – у меня только голова в руках, а ниже шеи уже ничего и нет, только пыль эта летает.
Думаешь, я от такого пришла в себя и, как в кино, всем показала кузькину мать? Ага, щас! Я разревелась, как идиотка, и окончательно соображалку отключила. Нет бы сбежать подальше… Нет, я сидела там, в облаке пыли, и ревела. В итоге наглоталась этой дряни и отключилась.