Ответ, как это часто бывает в науке, оказался отрицательным. Прежде чем установить зеркало, я попросил своего студента Джона встать с левой стороны от пациентки с карандашом в руке. Я поднял зеркало и спросил ее, что она видит. Что у меня в руках? Пациентка определила зеркало, сказав, что может видеть отражение в нем и что оно надтреснуто сверху, как и было.
Она также могла видеть Джона и карандаш в его руке. Я попросил ее использовать правую руку (которая не была парализована) — вытянуть ее и взять карандаш, чтобы написать свое имя. Конечно, любой нормальный человек повернулся бы за карандашом налево, но моя пациентка начала скрести поверхность зеркала и даже пыталась искать за ним, потянув меня за галстук и схватив пряжку моего ремешка… Я объяснил ей, что я не прошу ее трогать отражение, прошу ее взять реальный карандаш. Тогда пациентка ответила: «Реальный карандаш, доктор, находится внутри зеркала», а в другой раз сказала, что карандаш находится за зеркалом.
Эта проблема без всяких трудностей решается трехлетним ребенком. Даже шимпанзе не путает реальный объект с отражением в зеркале. Но разумная миссис Д., несмотря на семидесятилетний опыт «общения» с зеркалом, пыталась войти непосредственно вовнутрь. Мы назвали это явление «зеркальной агнозией»[31] или «зазеркальным синдромом» в честь Алисы, которая смогла войти внутрь зеркала, считая, что за ним находится реальный мир.
Что вызывает «зеркальную агнозию»? Я думаю, пациентка понимает, что видит отражение в зеркале, но объект расположен с левой стороны от нее. Однако, поскольку левой стороны в ее мире не существует, единственно возможным, хотя и неправдоподобным, будет следующее объяснение: объект находится внутри зеркала. Знаменательно, что все ее теоретические знания законов оптики и зеркального отражения искажаются, чтобы приспособиться к этому странному восприятию мира, когда пациентка оказывается в ловушке2. Это не проявление рассеянности или импульсивной реакции на отраженный в зеркале образ: она действительно признала наличие зеркала и стала нащупывать позади него, относясь как к препятствию.
Есть еще более удивительное расстройство, которое также бывает вызвано повреждением правой теменной доли, — эго отрицание, или анозогнозия[32]. Вспомним, что большинство пациентов с повреждением правой теменной доли имеют нарушения также и во внутренней оболочке, а потому у них полностью парализована левая сторона туловища — к этому приводит инсульт. В основном они жалуются на это, что совершенно неудивительно, однако небольшой процент больных неистово отрицают наличие паралича левой руки, и у некоторых из них нет никакого синдрома «игнорирования» Они продолжают говорить, что их рука двигается нормально.
Тот факт, что такое поведение наблюдается обычно, когда повреждена правая теменная доля, и очень редко встречается при повреждении левой доли, дает нам ключ к происходящему. Похоже, синдром отрицания паралича каким‑то образом связан со специализацией полушария: способом, при помощи которого два полушария отражают внешний мир; особенно это касается их способа взаимодействия с расхождениями сенсорных сигналов и расхождениями в убеждениях. В частности, сталкиваясь с таким несоответствием, левое полушарие смягчает его, представляет себе, что его нет, и минует несоответствие (фрейдовские защитные механизмы являются примером этого феномена). Правое полушарие действует прямо противоположным образом. Оно чрезвычайно чувствительно к несоответствиям что я называю детектором аномалий.
Пациент, перенесший инсульт с поражением правого полушария (с левосторонней парализацией), посылает команду своей руке и получает обратный сигнал, говорящий о том, что рука двигаться не может, — это несогласование. Его правое полушарие повреждено, но здоровое левое полушарие делает свою работу по отрицанию и забвению, сглаживая расхождения. Оно говорит, что все хорошо и не надо волноваться. С другой стороны, если задето левое полушарие, а парализована правая сторона, то правое полушарие действует в присущей ему манере, то есть замечает несогласованность и отсутствие зрительной обратной связи — оно признает паралич3. Это была странная идея, но теперь, проверенная экспериментально, она оказалась в основном правильной4.
Удивительно, когда человек отрицает, что парализован, но семь или восемь лет назад мы обнаружили нечто еще более поразительное. Некоторые пациенты также отрицают паралич другого больного! Я прошу пациента В с параличом подвигать рукой. Он, естественно, не может этого сделать, но если я спрошу пациента А, страдающего анозогнозией, пошевелил ли В своей рукой, А ответит положительно. Пациент А отрицает недееспособность другого человека5.