По правде говоря, несмотря на то что синестезия известна уже почти два столетия, к ней так или иначе относились скорее как к курьезу, и она, по существу, никогда не была предметом изучения неврологии и психологии. Но такие «аномалии» (как говаривал Томас Кун) могут быть чрезвычайно важны для науки. Безусловно, большинство аномалий оказываются ложной тревогой, как, например, телепатия, сгибание ложек или холодное плавление. Тем не менее, если вы возьметесь изучать настоящий феномен, то сможете полностью изменить направление исследований в этой области и произвести научную революцию.
Но сначала давайте посмотрим на самые распространенные объяснения синестезии.
Их всего четыре. Первое объяснение самое очевидное — эти люди просто сумасшедшие. Вот вам обычная реакция ученых: когда что‑то не подходит к их «большой картине мира», они просто «засовывают это под ковер». Второе объяснение: они принимали наркотики. Это отчасти справедливо, поскольку синестезия довольно распространенное явление среди людей, употребляющих ЛСД, но это скорее делает ее еще интереснее. Почему некоторые вещества вызывают синестезию (если в самом деле вызывают)?
Третье объяснение синестезии касается детских воспоминаний, например магнитика на холодильнике в виде цифры пять или шесть, окрашенной в голубой цвет, или зеленой семерки. И по какой‑то причине они зафиксировали эти воспоминания. Меня данное объяснение никогда не убеждало, поскольку если это так, то почему же синестезия передается по наследству? (Если только эти магнитики переходят из поколения в поколение, или пристрастие играть в магнитики является семейной традицией…) Четвертое объяснение является самым неубедительным и обращает нас к сенсорным метафорам. В нашем обыденном языке существует масса синестетических метафор, например: «Этот чеддер слишком острый». Однако сыр не может быть острым, он мягкий. Мы имеем в виду, что у него острый вкус: «острый» — это метафора. Но этого аргумента недостаточно — почему мы используем тактильное прилагательное «острый» для определения вкуса?
В науке не принято объяснять одну загадку с помощью другой. Говоря о том, что синестезия является просто метафорой, мы ничего не объясняем, мы не знаем, что такое метафора и как она представлена в мозгу. Я предполагаю нечто обратное: синестезия представляет собой сенсорный феномен, а ее нейронная основа может находиться в мозгу, что, в свою очередь, создает экспериментальный плацдарм для понимания таких более сложных аспектов сознания, как метафора.
Почему синестезию так долго отвергали? Это важный урок в истории науки. Я думаю, справедливости ради следует сказать, что любое странное явление или аномалия может оказаться предметом научного изучения, если соответствует трем критериям. Во-первых, оно должно быть наглядным и реальным феноменом… повторяемым при контролируемых условиях. Во-вторых, у неги должен быть гипотетический механизм, который может объяснять феномен с помощью известных ранее принципов. И в-третьих, оно должно иметь существенное значение помимо самого явления как такового. Возьмем, к примеру, телепатию. Телепатия, будь она реальностью, имела бы огромное значение — таким образом, она соответствует третьему критерию. Но первый критерий невыполним — ее невозможно повторить. Мы даже не знаем, насколько реально это явление. Безусловно, чем больше вы изучаете телепатию, тем меньше ясности в этом вопросе, а это всегда плохой знак. Другой пример: бактериальная трансформация. Некоторое время назад было обнаружено, что выведение одного вида бактерии пневмококка вместе с другим приводит к тому, что второй вид преобразуется в первый — Фактически преобразование можно стимулировать простым извлечением вещества, которое сегодня мы называем ДНК бактерии. Эти данные были опубликованы в престижном журнале и достоверно повторялись. Тем не менее люди проигнорировали их, потому что никто не мог придумать гипотетического механизма происходящего. Как можно закодировать наследственность в химическом соединении? А потом Уотсон и Крик описали двойную спираль ДНК и открыли генетический код. Когда это случилось, научное сообщество оживилось и признало важность бактериальной трансформации.
Я решил попробовать сделать что‑нибудь похожее с синестезией. В первую очередь я должен был показать, что это реальность, а не фикция. Во вторую — найти гипотетический механизм того, что происходит в мозгу в связи с этим. И в третью — настаивать на том, что синестезия имеет очень большое значение. Она может объяснить нам такие вещи, как метафора, каким образом язык эволюционировал в мозгу, а возможно, даже возникновение абстрактного мышления, к которому человеческие существа имеют особую склонность.