– Ты что…
– Молчи. Не дёргайся.
– Прекрати!
Она пытается вырвать у меня свою ножку – тщетно. Наконец, обувь летит на пол. Посылаю робота наверх, в её комнату. Пусть принесёт ночнушку. Паучок уносится. Я присаживаюсь рядом:
– Ванна – там. И остальное тоже. Сейчас принесут твоё бельё.
– Как смеешь ты…
– Помолчи, а? Не надоело? Почему молчала, что беременна? Решила утаить?
– У меня сегодня вечером переговоры с ас Садих. Они должны утвердить заказ! А если кто-нибудь заподозрит, или проболтается?
Я тоже начинаю бледнеть – её ведь просто убьют. Отзовут под видом замены или консультации, назад приедет уже другой человек. Надо нажимать на все рычаги, которые есть у нас в наличии. И начну я с брата и его супруги. Но это позже. А пока… Напускаю на себя бодрый, уверенный вид:
– Я очень рад, что у нас с тобой будет ребёнок. Ты просто не представляешь как.
– У… Нас? Но разве… Зачем тебе вдова?!
– Слушай, если ты сейчас начнёшь говорить, что вокруг полно незамужних, красивых и даже человеческих женщин…
– Любой Клан саури с радостью выдаст лучшую из невест, даже шурху, тебе в жёны, несмотря на то, что ты человек!
– Они опоздали. Я уже нашёл себе одну сумасшедшую вдову. И больше того – мы уже ждём нашего первого ребёнка.
– Но…
– Без 'но'. Отныне ты живёшь у меня и со мной. Ребёнок должен с самого начала привыкать к обеим родителям. Ясно?
– А разве вы не изгоняете своих жён на время беременности?!
– Гхм… Вообще то, у нас как раз наоборот – муж всегда должен быть рядом с женой во время её беременности. Ну или как можно больше. Словом, по возможности.
– Муж?!
Глаза становятся ещё больше, хотя, казалось бы, это невозможно. С довольным видом заявляю:
– А скажи мне, где в законах Кланов сказано, что вдова не может выйти замуж вновь? Думаю, ас Самих будут рады избавиться от тебя?
Она молча кивает головой и на лице появляется грусть. Ласково прижимаю к себе, целую в пушистую макушку.
– Вот дураки. А я вот очень рад, что мне досталось такое чудо.
– Что случилось? Почему Аами у тебя в комнате?
– Потому что у нас будет ребёнок.
– Ребёнок?! Ты знаешь?
– Знаю. Так, похоже, один я ни о чём не догадывался.
– А у тебя какой срок?
– Больше. Уже два месяца.
– И вы молчали?!
– Боялись сглазить. Потому и помалкивали.
– А мне почему про Аами не сказали?
– Она недавно мне призналась.
– И что? Подумали, что я откажусь?
– Я, конечно, разгильдяй и раздолбай, но не такая сволочь, чтобы отказываться от собственного ребёнка.
– Но жить вместе лишь из обязанности…
– Из обязанности?! С чего вы это вдруг взяли?
Оба замирают, пользуясь моментом, проскальзываю мимо них, и говорю назад:
– Аами нужен отдых, поэтому давайте все вопросы потом, хорошо?
Тишина. Оборачиваюсь на пороге своего жилья – оба уже прилипли друг к другу. Целуются. Ага. Другого места не нашли. Совет им, да любовь. Дверь за мной закрывается как раз вовремя, чтобы я вошёл в спальню в тот момент, когда моя саури выходит мне навстречу из душа. Ей уже лучше. Во всяком случае, на щеках играет лёгкий румянец, а на губах смущённая улыбка. Ставлю поднос на столик:
– Подкрепись, пока я моюсь.
Быстро споласкиваюсь, переодеваюсь, захожу обратно в спальню. Аами уже в постели. Молодец! Послушная девочка! Будь она такой раньше, глядишь, всё бы у нас сладилось намного раньше…
– Ты как?
– Лучше. А ты уверен, что поступаешь правильно?
– Я никогда не брошу ни нашего ребёнка, ни его мать. И сделаю всё, чтобы вас защитить.
Моя будущая жена натягивает одеяло почти до бровей. Ой, да ладно! Скидываю с себя верхнее, ныряю в кровать. Нахожу гибкое, пока, тело, прижимаю к себе, и… Ну не могу я удержаться! У нас и так месяц воздержания! Потом вновь идём в душ, уже вместе. Её чуть покачивает, поэтому такое совместное омовение не просто удовольствие, но и необходимая мера предосторожности. Чтобы чего-нибудь не сучилось с самыми моими дорогими существами во Вселенной. Затем укладываемся в постель. Аами прижимается ко мне, устраивается поудобней, довольно посапывает, словно большая кошка. Впрочем, она чем то на неё похожа – такая же гибкая, свирепая и ненасытная в любви. Тишина. Лишь ровное дыхание. Узкая ладошка нежно гладит меня по груди. Я перебираю пряди её удивительно мягких волос.
– Знаешь, я тут узнал…
– Оказывается, для того, чтобы у смешанной пары появился ребёнок, они должны любить друг друга… Давно?
Она вздрагивает, и даже в темноте я вижу, как её личико темнеет от прилившей крови. Аами смущена. Но всё же признаётся:
– С первого дня… Когда ты положил мою руку себе на локоть и мы вышли из того ресторана… А ты?
– С Парка. Нет, ты мне тоже нравилась, но никак не мог понять твои чувства, то откровенная ненависть, то злоба. Ты боялась своих чувств?
Всхлипывает, и я торопливо глажу её по пушистой головке, по бархатным плечам, успокаивая.
– Очень. За столько лет ко мне впервые нормально отнеслись. Не как к нахлебнице, а как к равной. Обычной. Никто не тыкал меня моим статусом. Была тем, кто я есть. А в Парке… Просто какое то затмение нашло, когда увидела Ююми и вас, обоих. Почему то очень захотелось показать, как ты слеп.
– Тебе удалось.
– Я прозрел.
– Но больше всего я рад тому, что наши чувства оказались взаимны. А теперь, когда у нас будет ребёнок…
– Я боюсь.
– Ас Самих не позволит…
– Я не буду их спрашивать.
– Но они могут разорвать контракт! И торговые отношения. Это же огромные убытки!
– Там умеют считать деньги. И не захотят терять такой огромный источник дохода. Насколько я знаю, рост продаж в их торговой сети просто колоссальный.
– Откуда?! Кто тебе это сказал?