Не продуманным до конца остался только вопрос об отношениях между высшей военной властью, неизбежность которой предуказана была ходом событий, и сенатом. Сулла считал мыслимым сенатский режим как таковой, и, подчеркивая эту мыслимость, сложил с себя в 79 году неограниченные учредительные полномочия. Неясно, однако, как он мыслил себе дальше сосуществование созданного им режима и свое личное, как охранитeля этого режима. Вряд ли можно думать, что он верил в возможность длительного существования этого режима без всякого воздействия со своей стороны, то есть в длительность своего участия в политической жизни в качестве рядового гражданина.
Смерть, застигшая Суллу уже в 78 году, разрешила этот вопрос для него лично. Но уже немедленно после его смерти вопрос этот вновь был поставлен со всею остротою и сделался тем основным вопросом государственной жизни, около которого сосредоточился весь дальнейший ход событий и дальнейшее развитие гражданской войны.
Помпей и Цезарь
ак ни ужасно было все то, что перенесла Италия за первое десятилетие гражданской войны, все же эта война скорее разожгла, чем успокоила, огромное количество боеспособных и не желавших примириться с создавшимся положением вещей элементов. Проскрипции Суллы касались не только самих павших, но и их семей: лишение прав распространено было и на потомство проскрибированных. Вся эта масса обездоленных, конечно, ждала только случая, чтобы вернуть себе потерянное. Пример Суллы и его противников показывал, что для этого нужна была только энергия и решительность, уменье воспользовался недовольством масс и использовать подходящий случай для привлечения на свою сторону значительного количества решительных и вооруженных людей.
А недовольных и обездоленных в Италии, даже вне· правящих классов, было немало. Земельная политика Суллы выбросила за борт жизни тысячи людей, повторные призывы рабов под знамена революции, открывшаяся для них возможность при переворотах, путем предательства, добиться свободы и материального обеспечения внесли сильнейшее брожение в огромные массы рабского населения Италии. Конфискации крупных имений знати, сопровождаемые анархией внутри каждого большого имения, давали возможность рабам бежать и так или иначе вести существование свободных людей в рядах римского и италийского пролетариата. Велико было, наконец, и число таких, которые когда-то стояли в рядах войск вождей демократии и унесли с собой к своим очагам ненависть к победителям и жажду мести.
Естественно поэтому, что войску демократа Сертория, уведенному им после поражения демократов в Испанию, обеспечен был постоянный приток свежих сил. Понятно, что Италия наполнилась бродячими толпами бандитов, что немалая часть обездоленных пополнила ряды пиратов, все более и более захватывавших в свои руки власть над морями. Ясно, наконец, что всякий новый призыв к гражданской войне должен был, если не сейчас, то через некоторый промежуток времени найти себе отклик в массах.
Прежде всего немедленно после смерти Суллы демократическая партия не могла не попытаться вернуть себе потерянное и испробовать прочность сулловой конституции. Попытка эта была сделана Лепидом и доведена была им до гражданской войны. Эта краткая и не очень упорная борьба поучительна прежде всего тем, что благодаря ей выяснилось одно вытекавшее из соотношения сил основное положение. Сенат как таковой и теперь, как и в последующие моменты борьбы, оказался бессильным и небоеспособным. В единении с вождем, пользовавшимся доверием войска, он был, однако, колоссальной и необычайно упругой и стойкой силой. С Лепидом при поддержке сулланских вождей Квинта Лутация Катула[97] и Гнея Помпея Младшего[98] он справился почти шутя.
Ближайшие после смерти Суллы годы, и помимо попытки Лепида, полны были для Италии и для всего римского мира тревоги и тягчайших потрясений. Намечу важнейшие, не вдаваясь в подробности.
В Испании война с Серторием принимала все более и более грозный облик. Помимо того, что войско Сертория было прибежищем для всех недовольных и обездоленных в Италии, Серторий сумел сделаться центром, около которого объединились многие племена Испании, недовольные римским режимом. В связь с ним вошли и те силы в римской державе, которые частью уже выступили, частью в каждый данный момент готовы были выступить против Рима. Прежде всего все крепшая организация морских пиратов, прочно осевшая в Малой Азии, на берегах Киликии[99] и на Крите, затем вновь возраставшая мощь Митридата, грозившая превратиться в коалицию иранских и полуиранских государств против Рима. За плечами Митридата вырисовывается одновременно облик новых врагов Рима на Востоке, более серьезных и упорных: армян с одной стороны, парфян[100] — с другой.
97
Катул Квинт Лутаций — консул 78 г. до н. э., один из вождей сенатской аристократии, враг Помпея и Цезаря.
98
Помпей Гней Младший — старший сын Гнея Помпея. В 4S г. до н. э. под Мундой был взят в плен Цезарем и убит.
99
Киликия — область на юго-восточном побережье Малой Азии. Обосновавшихся на Киликии пиратов римляне разгромили в 101 г. Позднее Киликия стала римской провинцией.
100
Парфяне (парны) — иранская народность, кочевники. Создайте парфянами на юго-востоке от Каспийского моря государство существовало с середины III в. до н. э. до 20-x гг. III в. в. э.