Говоря о сне, она прикрывает веки. У нее слипаются глаза. Врачи жмут ей руку, но она не слышит поздравлений. Больше всего ей хочется спать.
Сестра бережно и почтительно ведет ее под руку в комнату дежурного. А вокруг толпятся мезенские медики:
— Мария Васильевна, вы должны сделать доклад об этой операции!
— Каким образом вы сохраняете сердца?
— Можно ли выписывать их от вас?
— Сколько лет можно прожить со вторым сердцем?
И Кудинова отвечает всем сразу:
— Доклад я прочту. О сохранении сердец расскажу. Жить можно сколько угодно, как с нормальным сердцем. Выписывать от нас нельзя, мы сами получаем из клиник. Правда, один изобретатель обещает изготовлять заводские сердца — металлические или пластмассовые с гарантией на два года. Такие сердца были бы доступны всем. Но мы не знаем, сумеет ли он связать свои аппараты с живыми нервами. Пока это только проект, мечта.
— Еще один вопрос, Мария Васильевна. Шесть минут — по-прежнему предел? Для нас, практиков, это неудобно. Мы не всегда успеваем приехать за шесть минут. По существу, ваш метод пригоден только для умерших на операционном столе.
— К сожалению, пока еще шесть минут — предел, — терпеливо отвечает Кудинова.
— Скажите, Мария Васильевна, а можно все-таки...
— Товарищи, дайте же отдохнуть нашему гостю.
Дежурный врач старается оттеснить своих коллег.
Все возбуждены удачной операцией. Стоя в коридоре, врачи аплодируют. Победа Кудиновой — это их победа, победа медицинского искусства!
Наконец Кудинова остается одна в пустой палате. Сестра постелила чистую простыню на диван, принесла чаю, можно отдохнуть. Но Кудинова медлит. Она выходит в коридор и заглядывает в соседнюю палату, где окна занавешены черными шторами. В палате только один больной. Он дышит неровно. Лицо его, как маска, руки лежат недвижно.
Но Кудинова смотрит на окаменевшее лицо Валентина почти с нежностью. Этому человеку она подарила жизнь. Он все начинает сначала. Сейчас он беспомощнее ребенка — умеет только дышать. Потом у него Появятся робкие движения, он начнет шевелиться, позже научится слышать, видеть, понимать, говорить. Все это произойдет постепенно, как у растущего ребенка, только гораздо быстрее... и в заключение с постели встанет живой и сильный человек, изобретатель Валентин Новиков, творец какой-то сложной, непонятной для Кудиновой техники... Интересно будет следить за его успехами...
И Кудинова с теплотой и гордостью думает о своих больных: ученых, колхозниках, мужчинах и женщинах — обо всех, которым она, как мать, подарит жизнь.
«Виноват я, и я несу ответственность. Никаких доводов в свое оправдание привести не могу, готов к суровому наказанию»...
Вернувшись в гостиницу, Сергей подписал свое заявление. Но строки, написанные с такой душевной болью несколько часов назад, сейчас не казались безнадежными. Да, он будет отвечать... но операция прошла благополучно. Он понесет суровое наказание... но Валентин будет жить. Дело не заглохнет, есть на кого оставить труд, есть кому исправлять ошибки и вносить новые предложения. Валентин будет жить. Сколько прекрасного он откроет и предложит!
Он, Сергей, будет наказан. Возможно, его отстранят от должности, передадут работу другому. Но и Сергей будет жить и трудиться. Как бы сурово его ни наказали, никогда не лишат его чудесного права быть полезным. Он всегда будет сдавать работу в срок, с него будут требовать качество, спрашивать, почему он медлит, будут стоять над душой, возмущаться недоделками. Где бы он ни работал, ему поручат нужное дело. И от него уже зависит, выполнять задания, как следует.
— Чему же вы улыбаетесь? —спросил Рокотов, внимательно прочитав заявление Сергея.
— Операция прошла благополучно.
— Вы очень любите вашего друга?
— Да, пожалуй, люблю, если это слово означает мужскую дружбу. И еще одно: Валентин не оставит дела...
Генерал внимательно посмотрел на Сергея и, сложив заявление пополам, провел несколько раз пальцем по сгибу.
— Вы написали: «Готов к суровому наказанию», — сказал он после длительной паузы. — Правильно, вас нужно наказать безжалостно. Какой вы руководитель? Вы шляпа, разиня, слепец! Столько работали рядом с врагом, советовались с ним, беседовали, пожимали ему руку и не могли понять, что перед вами не наш человек! У вас есть заслуги, достижения, но эти достижения вы своими же руками вручили врагу: «Нате, пользуйтесь, крадите и вредите! » Конечно, вас надо снять с работы.