Выбрать главу

Вдруг в непроглядной тьме затеплились красноватые огоньки... Постепенно они желтели, набирали яркость и силу. Вновь черная громада вулкана опоясалась электрическими гирляндами.

Телефонный звонок. На этот раз и звук у него приятнее, не хриплый, а чистый, звонкий, торжествующий. На проводе начальник строительства: «Давайте, товарищ Новиков. У нас полный порядок».

Программа действий давно разработана. Сергей звонит на обсерваторию сам. Трижды проверенные люди следят за состоянием атмосферы...

И вот наступает долгожданный момент. Дрожащим пальцем Сергей нажимает заветную кнопку.

Что произойдет на этот раз? Грянет ли с неба молния, искорежит приборы, разрушит надежды?..  

Или ионизирующие частицы не пробьются сквозь толщу воздуха, не достигнут ионосферы?

Сергей бросается к окошку. Гигантский светящийся столб вырос над горой, ушел в темное небо.

С ионосферой соединились! Но пойдет ли ток?

— Бха, Володя, кто там на проводе? Передайте, чтобы включали...

Пойдет ли ток? Сергей напряженно смотрит на стрелку магнитного прибора. Дрогнула, кажется?

А нужно смотреть не на стрелку, на небо следует смотреть, потому что невооруженным глазом видно, как на звездном фоне бегут, переливаясь, травянисто-зеленые, оранжевые, соломенно-желтые, перламутровые струи искусственного полярного сияния.

Ток идет! Горит многоцветная лента над Охотским морем, над Даурской тайгой, над пустынями и горами... В далеком Джанджаристане краснеют спирали плиток и лампочек; гудят моторы; в электрических ваннах плавится руда, растекаясь, как тающий воск; хлопают насосы, толчками выливая воду на иссохшую почву. Получайте наделы, безземельные, безработные, многосемейные, изголодавшиеся, обиженные!

Пришел русский ток!

Глава двадцать вторая

НЕ РАСПРЯМЯТСЯ СПИНЫ!

1

В первые годы своего существования независимый Джанджаристан жил на суровом лимите.

Был лимит на электричество. Из-за нехватки энергии покойный Унгра не разрешил строить Атомный институт. В городах выключали свет с девяти до десяти вечера — это был час экономии. В каждой квартире на счетчике стоял ограничитель. Если зажигаешь лампы слишком часто— щелк! —и сиди в темноте до первого числа. Профессора университета писали просьбы: «Ввиду государственной важности проводимого мною исследования прошу сверх лимита отпустить мне 5 (пять) киловатт-часов в месяц».

Из-за лимита электрического сохранялся и лимит на воду. Механических насосов не было. Скрипучие деревянные колеса поднимали воду из мутных рек на поля. Крестьяне ревниво следили за робкими струйками, спорили, плакали, дрались, калечили друг друга из-за воды. Земли и солнца хватало в Джанджаристане. Урожай зависел только от воды.

Из-за водяного лимита держался и лимит продовольственный. Цены были такие, что ремесленник и даже служащий никогда не наедались вволю. Только люди зажиточные могли позволить себе роскошь быть сытыми каждый день.

И вот электрический лимит исчез. С севера хлынул поток энергии — широкая электромагнитная река. Столько времени потратил президент Дасья, разрешая тяжбы между городом и фабриками, трамвайной компанией и компанией «Свет на дому» — яростные споры из-за скудного электрического пайка. И только теперь впервые Дасья почувствовал себя щедрым хозяином богатой страны. Просьба о постройке трамвайной линии? Пожалуйста, тока хватит. Электрометаллургический завод? И завод обеспечим. Атомные лаборатории? Обсудим, за энергией дело не станет. Лампочки в деревню? Да, это важное государственное дело, готовьте проект. Установка такая: через десять лет лучина должна быть забыта. Насосы? Насосы — в первую очередь!

Большое удовольствие получил Дасья, принимая Тутсхолда. Европейцу не сиделось, он ерзал на подушках; попросив разрешения закурить, ломал спички и давил сигареты. Президент ждал, глядя на неуверенные движения рук Тутсхолда с набухшими венами и толстыми пальцами сердечно больного. Эти стариковские пальцы столько лет держали за горло страну. Все начинания наталкивались на эти загребущие руки. «Тутсхолду надо платить за уголь, Тутсхолду надо платить за нефть, Тутсхолду надо платить проценты». И железные дороги не строились, орошение задерживалось, не открывались школы и лаборатории. Страна сидела на лимите, чтобы не переплачивать Тутсхолду за топливо, чтобы расплатиться с тем же Тутсхолдом за топливо.