И наконец пришла пора позаботиться о «болельщика» науки, о тех, кто прилежно читает научно-популярные журналы и собирает вырезки о последних достижениях, кто сам не сумел стать специалистом, но сохранил интересы своей юности или заинтересовался, будучи зрелым, новой отраслью; о тех, кого волнуют чужие дела и чужие проблемы; о «сверчках», не усидевших на своем шестке.
Для них создается Добровольное общество содействия науке... »
Какая-то женщина за стенкой захлопала:
— Как хорошо! Я так мечтала стать микробиологом, и не получилось — по конкурсу не прошла.
— Пустая затея! — возразил ворчливый старческий голос. —Ничего не сделают дилетанты без знаний, без сложного оборудования. Прошли времена Коперника и Гершеля, когда любитель мог что-нибудь открыть стоящее.
А энтузиаст цветоводства заявил с горячностью:
— Нет, не говорите, мы всегда привлекали любителей. На цветы надо глядеть миллионами глаз. А теперь каждый может посадить клумбу у себя под окошком. У соседа растут хорошо, у меня хуже. Почему? Так и познаются законы природы.
А потом вновь в щелку заглянула Кудинова:
— Вы слышали, что говорилось о передаче без проводов? Но почему не упомянули вашу фамилию? Даже некрасиво.
Любящая женщина замечала только то, что относилось к ее избраннику.
Открытие конференции было назначено на 10 декабря.
Изо всех стран мира съезжались в Москву делегаты. Летели на самолетах, плыли на пароходах, ехали в поездах и на своих машинах по автострадам. Ехали австрийцы, австралийцы и албанцы, арабы и аргентинцы, англичане, американцы, представители Андорры...
На белоснежном пароходе прибыли в Одессу наши знакомые — Бха и Рамия. Бха в качестве переводчика при делегации Джанджаристана, Рамия для ознакомления с советскими электростанциями. В кармане у него лежал блокнот, на ремешке висел фотоаппарат. Рамия ежеминутно прицеливался. Он хотел запомнить и запечатлеть все.
— Это нужно ввести у нас, — говорил он то и дело.
— Нет, нам это не подойдет, — возражал Бха. — Мы идем самостоятельным, оригинальным путем.
Выступление Ахтубина они услышали в поезде, как и Валентин.
— Какое счастье быть русским! — сказал Рамия. — Так хорошо: пришел с работы свежий, можешь писать стихи...
Бха держался противоположного мнения:
— Сопьются! Разве можно простому народу давать так много свободного времени!
Впрочем, тут же добавил непоследовательно:
— Когда еще мы дождемся? У них столько пятилеток прошло, а мы только начали первую. — Они нам помогут, — сказал Рамия уверенно. — И дело пойдет быстрее. Помогли же они с током.
В комфортабельном железнодорожном вагоне пересекли советскую границу представители деловых кругов — Тутсхолд и Сайкл. Впервые вступили они на территорию страны, которая была у них, как бельмо на глазу, которую они ненавидели, и боялись, и охаивали, называя бессильной, а втайне считая слишком мощной.
Пограничная станция разочаровала их. Вокзал как вокзал, люди как люди, деревни как деревни, деревья как деревья. Видимо, им представлялось, что в Советском Союзе и люди и природа должны быть особенными.
Потом они начали брюзжать, как больные барыни-старухи. Никак им не угодить — и хлеб режут толстыми ломтями, и суп соленый, и кресло жесткое, и ложка не так положена, и чашка не так вымыта...
Сайклу не понравился станционный ресторан: буфетчица не знает по-английски, нет кровавого ростбифа и хлеб не поджаривают.
Тутсхолду не понравились солдаты-пограничники. Лица у них неприветливые — воплощенный железный занавес.
Им не понравились старые заводы с дымными трубами—чересчур коптят.
Им не понравились новые заводы с дымоуловителями — («И на завод не похоже»).
Им не понравились старые строения у рельсов, закопченные еще во времена паровозов — («Это же типичные трущобы! Такие же, как у нас»).
И не понравились керамические дома на окраинах— («Слишком нарядно. Много претензий для рабочего поселка»).
Им не понравились детишки в шубках, гулявшие в привокзальном сквере—(«Ишь вырядили! Наверное, со всего города собирают напоказ»).
И не понравились удалые школьники, которые с криком «ура» штурмовали ледяную горку... Пальто расстегнуты, залеплены снежками, уши на шапках торчком—(«Маленькие сорванцы! С такого возраста готовятся к войне! »).