И дружба осталась... а Зина была потеряна. Чтобы не нарушить нечаянно условие, друзья уехали на следующий день. Они отпросились под тем предлогом, что им нужно осмотреть все этапы строительства — от начала до полного завершения.
Завершение можно было увидеть на северном склоне гор, где уже крутились гигантские стальные мельницы — ветровые электростанции, а самое начало — за рубежом, в пограничном Джанджаристане — там прокладывали дорогу для подвоза строительных материалов. В конторе участка Новиковым выдали пропуск в пограничную зону, тут же они нашли попутную машину, груженную грохочущей арматурой, и — прости-прощай три месяца жизни, кран-манипулятор, смелый Вася-монтажник, ехидный Данилушкин и девушка Зина, затронувшая два сердца!
Валентин был шумно весел, он любил всякие перемены. Сергей сидел в кузове с неподвижным лицом; на нем были начертаны страдание и скорбь. А дорога выписывала петли над пропастями, кузов наклонялся над проходящей рекой, горы спесиво выпячивали каменную грудь.- 117 -
Экие громады! Экая мощь! Дух захватывает от восторга!
Примерно через час Сергей заметал, что уже не думает о Зине, с восхищением любуется горами, считает синие далекие хребты и голубые снежные вершины, что его занимает не разлука, а пограничник, проверяющий пропуска, что он с нетерпением ждет, когда же поднимется полосатый шлагбаум и машина покатит по чужой земле.
И вот они за границей. А дорога по-прежнему крутит по склонам ущелья. Та. же мутная река взбивает пену на валунах; горы так же спесиво выпячивают каменную грудь; распустив снежные паруса, плывут по небу дальние хребты. Но это — чужая река, чужие горы. И отара овец на горных склонах не наша, не колхозная. И бородатый пастух в черной бурке —не знатный чабан, а подданный владетельного князя. Он еще живет в прошлом веке, верит в Священную Змею и при встрече с князем целует его туфли.
Однако в прошлое уже вторгалось будущее. Мимо закопченных каменных хижин вилась асфальтированная дорога, мачты электропередачи широко шагали через ущелья. Кое-где ответвлялись небольшие местные линии — шеренги деревянных столбов взбирались на перевал или сворачивали в боковое ущелье. «Возможно, здесь уже благодарят за свет, — думал Сергей.— Хорошо бы посмотреть электрифицированное селение». И он обрадовался, когда шофер свернул на проселок.
— Тут, ребята, в селе можно пообедать. Шашлык дают и вино молодое — кислое до ужаса, но холодное — из глиняных кувшинов.
Жиденькие ниточки проводов вели их за собой — от столба к столбу. И вдруг линия оборвалась.
Дальше столбы лежали на земле. Ветром повалило что ли? А что это там висит на проводах? Не то флаг, не то пиджак?
Шофер подъехал ближе и остановил машину.
Нет, это был не флаг. На проводах головой вниз висел человек. Лицо было изуродовано: нос и уши отрезаны, глаза выколоты, а на груди виднелась содранная со столба дощечка — череп, кости и молния.
Новиковы обомлели от ужаса. Все это выглядело так страшно и нелепо — буднично-ясный полдень, нарядные горы, жизнерадостно шумная река, невозмутимый пастух в бурке, и тут же, рядом — изуродованный труп, повешенный за ноги.
Навстречу по дороге в клубах пыли мчался грузовик. Он пронесся мимо, не останавливаясь. Сидевшие в кузове кричали вразнобой:
— Удирайте скорее! Чего застряли? За нами гонятся!
Травянистая степь ожила. На гребень холма, словно камни, выброшенные из-за горизонта, вылетели всадники с клинками и короткими ружьями. Шофер тронул машину; Новиковы на ходу перевалились через борта в кузов. Над головами щелкнуло еще и еще раз. Казалось, кто-то, забавляясь, стегает по воздуху кнутом.
— А ведь это пули! — догадался Сергей и прижал Валентина к грохочущим прутьям арматуры.
— А-а-а-а-ааа!!!
Нарастал крик всадников. Передовые неслись по лугу вровень с машиной, на расстоянии двухсот метров, и стреляли на скаку. Но шофер уже набирал скорость. Машина подскакивала на ухабах. Гремя, подлетали вверх прутья, и Новиковы вместе с ними.
— А-а-а-ааа!
Откуда взялись всадники, почему гонятся за ними, размахивая клинками, — размышлять было некогда. Друзья думали только об одном: как бы не вылететь из кузова, и цеплялись за прутья, калеча пальцы. Шофер, кося глазом на зеркальце, тоже думал только об одном: возьмет ли машина с ходу крутой подъем при въезде на шоссе? По всем правилам надо перейти на первую скорость. Но если сбавить ход, всадники догонят, прострелят скаты...