Но князь не огорчался. Все складывалось прекрасно. Оказалось, что воевать легко — легче, чем он ожидал. Копья, как иголки, отскакивали от танковой брони, слоны и верблюды разбегались с ревом; совсем нетрудно было давить гусеницами глинобитные домишки, людей с пиками и без пик. Небольшая армия князя, словно нож, вонзилась в тело страны. Не стоило досадовать из-за временной задержки. Горючее обеспечивает Тутсхолд, танкер уже в пути, завтра он войдет в порт, и через три дня князь возьмет столицу Джанджаристана.
Князь молча улыбался, сидя на простой походной кровати. Кровать была складная, железная, вместо матраца — шинель, палатка брезентовая. Сегодня Гористани солдат, суровый и сдержанный... Но через три дня... Стоило помечтать о великолепном будущем!
Горному замку конец. Через три дня новый император войдет во дворец президента. Дасья и все эти красные профессора будут повешены за ноги. Унгру... помилуем старика... Князь посадит бывшего президента на цепь, как собаку, и будет кидать ему обглоданные кости. Толстяк Чария пусть торгует себе, но политику — забудет навсегда! В стране будет наведен порядок. Дисциплина — каждый знает свое место: простые люди трудятся, жрецы молятся, знатным— честь и почет, а думает за всех император.
Величие и слава — вот для чего рожден он, князь Гористани. И он сумеет быть великим. Он возьмет себя в руки. Вино и танцовщицы — долой! Суровая простота приличествует великому императору. Он будет справедливым и строгим. Взяточнику и вору рубят руку, даже если он друг или брат императора. Все равны перед императором и богом. Может быть, он и сам объявит себя богом, как владыки древнего Египта и Рима, и высечет в горах стометровую статую орла с лицом князя Гористани. Пусть через тысячу лет...
Какой-то шум прервал приятные размышления князя. Полы палатки распахнулись. Дюжие воины втолкнули связанного человека с бородой, съехавшей на ухо.
— Лазутчика поймали, сиятельный князь, — сказали они, склонившись до земли.
— Хорошо, идите! — князь с первого взгляда узнал человека с утиным носом и тусклыми глазами, посланца Тутсхолда и Сайкла.
— Друзья шлют вам поздравление, — сказал тот, потирая затекшие руки.—Вы победили, князь. Унгра признал независимость Гористана.
Князь презрительно расхохотался.
— Признал независимость! Унгре послезавтра конец. Я посажу его на цепь, как собаку.
Человек с утиным носом уныло смотрел в землю.
— Друзья не советуют вам идти на столицу, проговорил он. — Тут сложная политика. Унгра просит поддержки у русских. Чтобы не толкать его в объятия красных, державы дадут Унгре оружие. В результате он получит пушки и остановит вас... даже если танкер придет к вам своевременно. Но как раз с танкером вышла задержка. Из-за бури ему пришлось повернуть в ближайший порт Джанджаристана.
Князь сжал кулаки и заскрежетал зубами.
— Но мне обещано... — начал и осекся. «К чему тратить слова? Гонец только гонец. Его можно убеждать или повесить — ничто не изменится. Великая Империя лопнула, как мыльный пузырь. Проклятые Тутсхолд и Сайкл не разрешили ему стать великим. Им не нужна могучая Империя и не нужна сильная Республика. Воинственное княжество, беспокоящее большую дряблую страну, — вот что их устраивает. Тутсхолд и Сайкл выиграли войну за поставки. Князю — нефть, и президенту — нефть, князю — танки, президенту — противотанковые пушки... а ты, Гористани, сиди в своей каменной башне, как в тюрьме, и воображай себя независимым! Никаких Наполеонов, никаких Тамерланов!»
Откинув полу палатки, князь выпятил грудь и крикнул во тьму:
— Солдаты, мы победили, мы отстояли свободу и веру!
...Война продолжалась недолго, победа досталась «дешево»: всего шесть тысяч убитых горцев, всего пятнадцать тысяч убитых джангийцев, сколько-то умерших от голода и болезней, повешенных и изуродованных, тысяч двадцать плачущих вдов, матерей и сирот, да сколько-то там сожженных деревень, разрушенных домов и растоптанных посевов. Но Чария был почти доволен, Сайкл совсем доволен и Тутсхолд вздохнул с облегчением. Его розовощекие племянницы обеспечены приданым, они выберут мужей из лучшего общества... И старая сердобольная тетушка имеет возможность пригреть сколько угодно бездомных котов.
Валентин и Сергей провели эти беспокойные дни в главном управлении строительства, читая газеты и расспрашивая беженцев из Гористана. Там творилось что-то непонятное: какой-то взрыв дикого суеверия и изуверства.