— Пусть прокляты будут все григстаны! Пусть будут прокляты! — громко процедила она, не мигая уставившись прямо на стоящую перед ней любовницу предводителя. Стройная, в простой, но тщательно подобранной под женственную фигуру одежде, Дамисса смотрится похожей на ожившую богиню мщения с иллюстрации древних книг. Силион торопливо отвернулась и направилась прочь, стремясь как можно скорее скрыться от разгневанных людей. Сказанное прозвучало справедливо. И не заметила, как буквально прорычал позади Раст, случайно ставший свидетелем всего случившегося.
— Девушка, помолчала бы ты! Пока ты в безопасном Убежище здесь нежилась, эта маленькая девчонка там с нами кровь проливала! Она сражалась за таких, как ты, с нами плечом к плечу! А ты так оскорбляешь её, будто Силион виновата во всём произошедшем!
— Она всего лишь григстанка! Как бы вам всем ни хотелось видеть в ней нечто иное! Раньше или позже она себя всем покажет! — огрызнулась пылкая противница, вздёрнула носик и продефилировала мимо, возвращаясь к своим делам. Флету осталось лишь с раздражением зыркнуть вслед и пойти к Таису проверять состояние Джаушу. Безумец уже немного успокоился, а потому можно стало позволить и себе расслабиться. Стоящий в сторонке Тални горько вздохнул: всё собирался со смелостью, чтобы подойти и поговорить с юной воительницей, которая помогла выжить в прошлом сражении. На душе ещё мерзко от постижения, как затем откровенно отвернулся от неё под гнётом увиденного. Но… Как же непросто это реализовать! Каждый день откладывал разговор на потом! Совесть и воспоминания упорно продолжают свой спор. И доводов хватает обеим сторонам! Но сейчас… Безропотность женщины под оскорблениями, читающимися не только в словах, но даже во взорах окружающего народа, придала желанной решимости: Кама стиснул кулаки и уверенно направился за нею. Приготовление завтрака пока вполне потерпит! Однако, свернув за угол тоннеля, буквально остолбенел от увиденного.
Тин налетел со свойственной ему стремительностью бешеного стрекка. Плотно стиснул правой тонкое горло иноплеменницы, когда деловито прошипел:
— Если ещё раз увижу, что ты к нему приблизилась, просто раздавлю тебе глотку! Понятно?
Сквозь прищур невозмутимо изучает её грустные черты. Лишь беспомощно кивнула. Он так же быстро отпустил и удалился, а пришедший в себя Тални сначала хотел кинуться за ним, но передумал, осознав необходимость поддержки всеми охаянной высокородной. От неожиданности атаки жалко поникшая Силион обронила все прихваченные продукты и теперь безуспешно пытается собрать их — пальцы предательски вибрируют, всё снова и снова падает в пыль. Заметила рядом с собой молодого рыборазводчика и торопливо подскочила. В виноватом облике отчётливо проскользнула мольба о пощаде! Бросилась в сторону, норовя убежать из поля зрения человека, уже красноречиво выразившего свою неприязнь. С её губ сорвалось болезненное:
— Ничем не искупить… Что бы я ни сделала!..
И тут чья-то хватка крепко стиснула локти. Эти руки узнала сразу, прильнула к широкой груди защитника сокрушённо и испуганно. Пугает не возможность расправы, а собственное бессилие хоть как-то повлиять на ситуацию. Ланакэн прижал к себе и тихонько спросил:
— Что-то случилось?
— Я… Я уронила еду… Я сейчас приготовлю! Я сейчас! Только возьму ещё… Я виновата… Я… Я пугаю только… Я… Ничем не могу искупить, как ни стараюсь!.. — сбивчивая попытка объяснить, ничего не рассказывая, только запутала. Но Осилзский и сам ещё боролся с тенью, зародившейся в душе после наблюдения за измывательствами над пленным. Даже Создателю Убежища после шокирующего зрелища смотреть в малахитовые глаза спутницы своей жизни стало непросто. Вот только ныне жалкое хрупкое создание настолько беспомощно жмётся к нему… Всё остальное словно бы удалилось на второй план. Внезапно обнаружил: напротив стоит несчастный от понимания недостойности своего поступка Кама, а из-за его спины выглянул Раст, непривычно дёрганный и мрачный. Создатель Убежища аккуратно отодвинул за плечи крошку и негромко велел:
— Иди домой. Ляг отдохни. Я ещё не голоден. В твоём состоянии надо меньше волноваться. Это важнее.
Покорно поклонилась и пошла выполнять, а Тални неловко буркнул под нос: