Однако постулаты теории непрерывно уточнялись, формируясь в соответствии с приобретаемым опытом боевого применения авиации в локальных конфликтах и войнах, а также в связи с серьезным подъемом уровня оперативной подготовки штабов ВВС, практика организации которой также лишь начинала накапливаться, совершенствовались формы ее проведения, определялись наиболее эффективные способы.
При этом широкие масштабы приобретали командноштабные и войсковые учения. Одно из главных мест в тематике крупных войсковых и авиационных учений Красной армии второй половины 1930-х годов занимали действия ВВС в начальный период войны, в борьбе по завоеванию господства в воздухе, при срыве мобилизации и сосредоточения войск противника, рассматривались проблемы участия военно-воздушных сил во фронтовых операциях. Так, в марте 1934 года была проведена двухсторонняя оперативная игра высшего начальствующего состава ВВС Красной армии на тему: «Современные действия ВВС армии с наземными войсками в начальный период войны».
С 20 по 30 августа 1937 года под руководством начальника Генерального штаба РККА командарма 1-го ранга Б.М. Шапошникова были проведены крупнейшие для довоенного времени «воздушные маневры» на тему: «Действия ВВС фронта и авиационной армии Главного командования в начальный период войны и в условиях развернутой операции фронта». На эти маневры привлекались части авиационных объединений: ВВС Белорусского, Киевского, Харьковского военных округов, а также Армии особого назначения (АОН) – всего 821 самолет. В ходе маневров проверялись и отрабатывались действия военно-воздушных сил в условиях фронтовой операции, способы управления авиационными частями и соединениями на земле и в воздухе при одновременном полете к объектам удара на широком фронте. Отрабатывались также способы организации взаимодействия ВВС фронтов и проверялись возможности работы авиационного тыла по обеспечению боевой деятельности авиации в условиях ее базирования в двух зонах (тактической и оперативной).
Опыт учений и боевая практика, полученная в ходе войны в Испании, при ведении боевых действий в районе озера Хасан, на реке Халхин-Гол и в советско-финской войне, указывали на необходимость создания в вооруженных силах мощной штурмовой авиации.
Постепенно менялись взгляды на задачи авиации, решаемые в ходе боевых действий, и их приоритеты. Все больше удельный вес авиации переносился на функции, которые были связаны с непосредственным боевым воздействием на противника в ходе сражения на поле боя. Причем усилия авиации в максимальной степени сосредотачивались для обеспечения наземных соединений в важнейшие периоды операций: при подготовке прорыва тактической зоны обороны противника, при развитии прорыва и в борьбе с его резервами.
В ходе наступления предусматривалось массированное применение штурмовой авиации или других авиационных частей, выполняющих ее функции, а ближайшая граница зоны взаимодействия с наступающими соединениями сухопутных войск должна была находиться в 3–5 км за линией их боевого соприкосновения с противником. Так, уже упоминавшийся Полевой устав 1936 года указывал, что задача авиации в наступлении заключается в массированном воздействии по резервам и тылам обороны противника. Соответственно этому штурмовая и легкобомбардировочная авиация должны были:
– препятствовать подходу войск противника к полю сражения;
– содействовать группе танков дальнего действия в их борьбе с артиллерией противника;
– нарушать работу тыла;
– уничтожать авиацию противника на аэродромах ее основного базирования.
Однако ближайшее рассмотрение указанных положений и сравнение с обстановкой, реально сложившейся на полях сражений в ходе Великой Отечественной войны, позволяют говорить о некоторой умозрительности выработанной концепции и переоценке огневых средств, которыми располагали наземные части. Однако следует отметить, что ко времени формулирования перечисленных положений они создавались с перспективой, намного опережая реальные возможности, которыми располагали войска. В то же время советская военная авиация еще только набирала темпы своего развития и всех своих возможностей пока не раскрыла. С другой стороны, на то время еще не существовало в авиации и боевой машины, которая полностью бы отвечала требованиям, предъявлявшимся к самолету-штурмовику.
Уделялось внимание и вопросам использования штурмовиков в условиях, когда сухопутные войска вели бы оборонительное сражение. Так, в Полевом уставе РККА 1936 года указывалось, что «штурмовая или легкобомбардировочная авиация участвует в контратаке, поражает артиллерию и танки, отсекает вторые эшелоны, атакует высадившиеся десанты и наводит на них отряды обороны тыла». Как видно из приведенного положения, штурмовой авиации предписывалось в основном поддерживать контратакующие, а не обороняющиеся войска. Истребителям в этих условиях в качестве основной ставилась задача: во все периоды сражения вести борьбу с авиацией противника и обеспечивать боевые действия частей своей штурмовой и легкобомбардировочной авиации, действовавших в интересах контратаки.
Важное значение в обобщении накопленного опыта боевого применения авиации и в деле выработки единых взглядов на применение самолетов-штурмовиков над полем боя имело совещание высшего командного состава Красной армии, проведенное в декабре 1940 года. На нем значительное место заняло обсуждение вопросов использования военно-воздушных сил в глубокой наступательной операции. С докладом на эту тему выступил начальник Главного управления ВВС Красной армии генерал-лейтенант авиации П.В. Рычагов.
Согласно выработанным нормативам, каждая ударная армия, участвуя в глубокой наступательной операции фронта, могла получить в оперативное управление две-три смешанные авиационные дивизии, в составе каждой из которых было по одному штурмовому авиационному полку. В особых случаях такие дивизии или отдельные ее части могли временно придаваться механизированным соединениям, кавалерийским корпусам или танковым группам при их действиях на самостоятельных направлениях.
При этом на штурмовую авиацию возлагались многочисленные задачи, что не соответствовало ее ограниченным силам, которые должны были находиться в составе ударной армии. Так, штурмовики предполагалось широко использовать при выполнении авиационной поддержки для подавления живой силы, огневых средств и артиллерии противника, для борьбы с его резервами, нарушения управления и коммуникаций. Одновременно они должны были препятствовать планомерному отходу войск противника с удерживаемых позиций и занятию ими второй оборонительной полосы с тем, чтобы максимально облегчить ее захват наступающими войсками.
Поддержка наступающих войск, как и другие вышеперечисленные задачи, возлагалась не только на штурмовую, но и на ближнюю бомбардировочную авиацию, так как первой было еще очень мало. По выражению одного из основоположников советского оперативного искусства ВВС А.Н. Лапчинского, «авиации всегда мало по сравнению с теми многообразными задачами, которые стоят перед нею»[12]. Это высказывание относилось в полной мере к штурмовой авиации. В связи с этим вполне резонно штурмовики предполагалось использовать мелкими группами, выполняя по нескольку заходов на одну и ту же цель. При этом непременными условиями успеха считались внезапность их появления над целью, массирование усилий на подавлении или разрушении важнейших для конкретного периода боя объектов, непрерывность и активность действий, смелая инициатива каждого авиационного командира и отдельного экипажа.
Обязательным считалось также выделение на выполнение каждой задачи таких сил, которые обеспечивали бы получение «ощутимого результата оперативного или тактического значения». Другими важными требованиями при использовании штурмовой авиации являлись: экономное расходование сил и средств, а также достижение наивысшего напряжения боевых действий во время решающих этапов операции; очень важно было обеспечить наличие авиационного резерва для повторных действий и решения внезапно возникающих задач.
12