— Вряд ли кто может мне помочь, госпожа Агдан. Когда-то в юности я мечтал жениться на красивой девушке айдоле. Вот посмотрел на вас и вспомнил, — тут адвокат изгоняет со своего лица мечтательное выражение, — Увы. С тех пор я ставлю только реальные цели.
— Поглядим, господин Ли, — улыбаюсь напоследок.
Уезжая домой, пренебрежительно фыркаю. Даже такие серьёзные мужчины полагают айдолов чем-то недоступным, на уровне богов. Я-то знаю, насколько они лёгкая добыча для предприимчивых мужчин. При нём додумалась кое о чём спросить, набираю номер ЧжуВона, задаю только один вопрос, получаю короткий ответ «Нет». Вот и всё, господин Ли. Дальнейшее зависит от вас. А ГуаньИнь вам поможет. За божественную работу — божественная плата, всё справедливо.
9 июня, время 21:30.
И вот Чжу говорит, что всё в порядке. Мы запустили процедуру банкротства. Иск того придурка, шефа фирмы «КинхЧжоунь», пошёл в общую копилку обязательств. Он всё-таки подал нам претензию, и я кое-что ему обещала. И он это получит. Полной ложкой.
— Одно жалко, — печалится Чжу, — работать по-человечески не можем. И персонал зарплату долго не получает. Ничего, в ближайшие дни начнём платить.
— А «КинхЧжоунь»?
— Ха-ха-ха, — смеётся ЧжуВон, — эти мичинномы в самом конце списка. Вряд ли им что-то достанется. А если и заплатим, то это будет их последний кусок. Пусть подавятся.
— Не переживай, — я сажусь к нему вплотную, — пока канал не работает, я пять песен уже нарисовала. И кадровая служба работает. Чем дольше ты возишься с каналом, тем фееричнее будет начало его работы. Такой плотной связки с телевидением нет ни у одного агентства.
— Есть идеи? — заинтересованно смотрит на меня.
— Первое событие — наша свадьба. Совместим личное и бизнес, если ты не против.
— Холь! — дальше Чжу не находит слов, задумывается над перспективами.
10 июня, время 8:30.
— Аннён, хальмони, — ЧжуВон отключается и впадает в прострацию. Завтрак уничтожен, но стакан с компотом, — непроизвольно я приучаю его к русской кухне, — целёхонек. Вот на него или сквозь него он задумчиво пялится расфокусированными глазами.
Про себя гадко ухмыляюсь. Я их сделала! Поставила всю зазнавшуюся семью чоболей на место. И они съели пилюлю от меня!
Всё началось вчера вечером перед сном.
— Завтра, в полдень нам назначена встреча. Приезжает отец, собирается вся семья, мы приглашены на важный разговор, — вдруг заявляет Чжу, стащив с себя рубашку.
— Обломятся, — немного подумав, отвечаю я и любуюсь ошарашенным видом муженька. Не свыкся парень ещё с ролью изгоя. Как будто и не было лишения наследства, чуть поманили пальцем, и он готов нестись, сломя голову. А на фига козе баян? Лишение каких-то прав всегда сопровождается обнулением каких-то обязательств. Если отец отказывает ему в правах, то тем самым дарит независимость. И теперь ЧжуВон не обязан выполнять все его прихоти.
Я уже переоделась в сорочку и прыгаю в кровать.
— Юна, я понимаю, что ты звезда и всё такое, — начинает нудеть ЧжуВон, — Но всему же есть предел. Я твой муж, нас приглашает мой отец, мы обязаны ехать.
— Чжу, мы им не собачки, чтобы мчаться по первому свистку, — дальше излагаю свои мысли по поводу его статуса и нынешних обязанностей. Если кратко, то сейчас его сыновние обязанности сильно кастрированы.
— Всё равно надо ехать, — решительность его всего лишь поколеблена моими доводами. Вот только я пока не применила главный калибр.
— Если тебе так надо — езжай. А я без подготовки срываться с места не могу, — сам ЧжуВон не догадывается, поэтому бью в лоб прямой наводкой, — Ты что хочешь? Чтобы я поехала на важную встречу в рваных джинсах и топике? Если тебе всё равно, как я буду выглядеть перед твоей семьёй, то мне — нет. Мне не улыбается нагло демонстрировать неуважение твоим родителям. Там и так кое-кто меня сильно не любит.
Чжу замирает. Я про себя хихикаю, этого обстоятельства он не учёл. Добиваю.
— Мне надо сделать причёску, маникюр, педикюр, тщательно обдумать наряд. Возможно, придётся что-то докупить. И на всё это три часа? Да ты с ума сошёл! Вместе со всей своей семьёй!
— И что делать? — кое-как любимый приходит в себя. Почти.
Пришлось ему слать эсэмэски отцу, брату и бабушке. Звонить уже поздно, кто-то уже и спать лёг. Хальмони, так наверняка.
Хальмони он и звонит утром. Объясняет со всем почтением, что они бы и рады, но вот никак. Обстоятельства непреодолимой силы заставляют перенести наш визит на сутки. Хальмони возразить нечего, она тоже женщина и осознает, это их прокол.