Откуда эти самые сюжеты и идеи берутся, как они рождаются? Над этим вопросом можно рассуждать и обсуждать его до бесконечности, создавая новые концепции. Фантазия? Жизненные реальности?
Лично для меня одним из самых любимых примеров рождения сюжета является история «Франкенштейна».
Год 1815 был назван «годом без лета». В его апреле произошло извержение вулкана Тамбора, что находится в Индонезии. Погибло 50 тысяч человек, а в воздухе оказалось полтора миллиона тонн вулканической пыли. Пыль рассеялась в верхних слоях атмосферы и принесла сильнейшее похолодание и неурожай, от которых впоследствии только в Европе погибло около 200 тысяч человек.
Этот «год без лета» своими холодами и нескончаемыми ливнями застал компанию молодых людей, отдыхавших на вилле Диодати близ Женевского озера. Состояла эта компания из уже знаменитого поэта Джорджа Гордона Байрон 28 лет; его личного врача и друга Джона Полидори 20 лет; известного поэта Перси Биши Шелли, 23 года; его возлюбленной Мэри Годвин, впоследствии ставшей его женой, 18 лет; и сводной сестры Мэри - Клер Клермон, в ту пору возлюбленной Байрона, тоже 18 лет.
Из-за дождя роскошная вилла представляла собой унылое зрелище, прогулки по окрестностям исключались, прогулки по озеру тоже. В один из ужасно тоскливых вечеров знаменитый поэт предложил друзьям литературную игру: «Пусть каждый из нас сочинит страшную повесть», - сказал лорд Байрон.
«Страшная повесть» получилась не у всех. Сам Джордж Байрон начал писать кровавый рассказ, но бросил. Зато в те же самые ужасные дни родились его мрачная поэма «Тьма», жуткое стихотворение «Сон», трагический «Шильонский узник» и печальное стихотворение, получившее впоследствии название «Отрывок».
Наброски кровавого рассказа, задуманного другом и пациентом, подхватил Джон Полидори, и из-под его пера вышла повесть «Вампир» - первое в истории произведение о человеке-кровососе, которое породит новое художественное направление и новый жанр - литературу о вампирах. Следуя по стопам Полидори, немногим позже (в 1897 году) напишет своего «Дракулу» Брэм Стокер.
У Перси Биши Шелли тоже не получилось сочинить «страшную повесть», однако в те ужасные дни он подарил миру грозный «Гимн интеллектуальной красоте» и грустный восхищенно-завистливый «Сонет к Байрону».
Клер Клермон вовсе ничего не написала в те дни. Возможно, она и пыталась создать свою «страшную повесть», но ее попытки не дошли до нас. А ее сестра, Мери Годвин, будущая Мери Шелли начала рассказ о страшном и несчастном человекоподобном существе, ужасном чудовище, сотворенном руками гениального ученого. Как писала сама Мери в своем авторском предисловии: «...лето оказалось дождливым и ненастным; непрестанный дождь часто по целым дням не давал нам выйти. В руки к нам попало несколько томов рассказов о привидениях в переводе с немецкого на французский. Там была "Повесть о неверном возлюбленном", где герой, думая обнять невесту, с которой только что обручился, оказывается в объятиях бледного призрака той, которую когда-то покинул. Была там и повесть о грешном родоначальнике семьи, который был осужден обрекать на смерть своим поцелуем всех младших сыновей своего несчастного рода, едва они выходили из детского возраста. В полночь, при неверном свете луны, исполинская призрачная фигура, закованная в доспехи, подобно призраку в "Гамлете", но с поднятым забралом, медленно проходила по мрачной аллее парка. Сперва она исчезала в тени замковых стен; но вскоре скрипели ворота, слышались шаги, дверь спальни отворялась, и призрак приближался к ложу цветущих юношей, погруженных в сладкий сон. С невыразимой скорбью на лице он наклонялся, чтобы запечатлеть поцелуй на челе юношей, которые с того дня увядали, точно цветы, сорванные со стебля.
С тех пор я не перечитывала этих рассказов, но они так свежи в моей памяти, точно я прочла их вчера.
"Пусть каждый из нас сочинит страшную повесть", - сказал лорд Байрон, и это предложение было принято...
... А я решила сочинить повесть и потягаться с теми рассказами, которые подсказали нам нашу затею. Такую повесть, которая обращалась бы к нашим тайным страхам и вызывала нервную дрожь; такую, чтобы читатель боялся оглянуться назад; чтобы у него стыла кровь в жилах и громко стучало сердце.
Если мне это не удастся, мой страшный рассказ не будет заслуживать своего названия. Я старалась что-то придумать, но тщетно. Я ощущала то полнейшее бессилие - худшую муку сочинителей, - когда усердно призываешь музу, а в ответ не слышишь ни звука. "Ну как, придумала?" - спрашивали меня каждое утро, и каждое утро, как ни обидно, я должна была отвечать отрицательно.