В истории многое наводит на мысль, что женщины Викторианской эпохи практически не управляли своей жизнью, но это было не так. Надежных средств предохранения не было, но женщины в частном порядке пытались ограничить размер семьи и хоть немного освободиться от домашних обязанностей. Все же растить семерых детей или троих-четверых – большая разница. Как женщины это делали? Просто: чаще отказывали мужьям, просили их выйти перед эякуляцией. В общественной жизни по-прежнему доминировали мужчины, но женщины отвоевывали контроль в доме и – все больше и больше – в сексе. Понемногу утверждая свою власть в спальне, женщины распространяли свое влияние и за пределы дома. Они активнее действовали в церквях, объединялись для борьбы за политические и социальные перемены – от избирательного права и до сухого закона. В борьбе за последний у них был серьезный мотив: женщины верили, что мужья будут обращаться с ними менее жестоко и реже принуждать к сексу, если бросят пить.
В девятнадцатом веке разительно вырос процент абортов. Женщины пробовали разные приспособления для контрацепции, но от большинства было больше вреда, чем пользы. Доктор Клелия Дуэл Мошер проделала одно из немногих исследований того времени в области контрацепции, начав еще студенткой биологии Висконсинского университета в тысяча восемьсот девяносто втором году и ведя его до тысяча девятьсот двадцатого. Мошер отслеживала сексуальную жизнь сорока пяти женщин и обнаружила, что двадцать восемь из них предохранялись. Большинство женщин в исследовании Мошер были состоятельны, обладали достаточными деньгами и связями, чтобы посещать врачей или купить нужное на черном рынке. Самым популярным выбором среди респонденток был лизол – антисептическое мыло, которое тогда содержало крезол – фенольное соединение, часто вызывающее жжение и ожоги.
Вторым по распространенности методом был презерватив. Одной из женщин доктор, предупредив, что вторую беременность она не перенесет, прописал «женский щит», приспособление, которое должно было закрывать шейку матки и предотвращать попадание семени внутрь. К сожалению, подобного рода колпачки редко подходили. Если колпачок был слишком большой, у женщины могли возникнуть колики, изъязвления или инфекция; если слишком маленький – могла возникнуть беременность. Некоторые ранние исследования показали, что такие средства в двадцати четырех процентах случаев были неэффективны.
Другая респондентка Мошер получила внутриматочную спираль (или внутриматочный контрацептив – ВМК), которая была тогда одним из новейших способов контрацепции, а заодно и одним из наиболее болезненных и опасных. ВМК двадцатых годов двадцатого века представляли собой кольца из серебряной проволоки, обмотанной нитью шелкопряда. Они были громоздкие и до изобретения антибиотиков иногда приводили к смертельным инфекциям матки, яичников или фаллопиевых труб.
Еще один метод, спринцевание, не действовал в девяноста процентах случаев и порой вызывал инфекции. Иногда женщины использовали два, три или даже четыре способа одновременно, и гарантии все равно не было.
Календарного метода – при котором женщина занимается сексом только в тот период месяца, когда вероятность беременности минимальна, – еще не было, потому что во времена Мошер ученые не понимали до конца, когда и как женщина овулирует. Еще даже в тридцатом году «Журнал Американской медицинской ассоциации» утверждал: «Неизвестно ни одного абсолютно надежного метода предохранения от зачатия, кроме полного воздержания».
У необеспеченных женщин зачастую не было другого выхода, кроме абортов, трагическим результатам которых Сэнгер была свидетелем. Первое известное описание аборта появилось около тысяча пятисотого года до новой эры, в медицинском тексте, в нем рассказывалось, как прервать беременность тампоном из растительных волокон, вымоченных в меду и перемолотых финиках. Женщины глотали щелок и порох, запускали в себя пиявок, тыкали вязальными иглами, бросались с лестниц, били себя тяжелыми предметами по животу и пили яды. Короче говоря, рисковали здоровьем, свободой и жизнью, лишь бы прервать беременность.