Старушка дрогнувшей рукой смахнула прозрачную слезинку из уголка глаза. А я с любопытством разглядывал её и девчонку. Бабушка была очень стара. Одета в поношенный узорчатый халат с широким поясом. Лицо изборождено глубокими морщинами, собранные в пучок сверху волосы серебрятся сединой, на лбу сбоку и на правом виске — черные пигментные пятна. Но карие глаза — живые и задорные, с лукавыми огоньками. Есть люди, о которых говорят «светятся добротой». И это сказано именно о таких как Мэй.
Девчонка приковала мой взгляд надолго. Милое кукольное личико с тонкими чертами, нежные, хотя и чуть огрубевшие, видимо, от тяжелой работы, ручки с изящными длинными пальчиками, брови-ниточки и алые, блестящие в свете огоньков свеч, чуть пухлые губки. Волосы цвета воронова крыла, мягкой волной падающие на плечи. Но моё внимание притянуло другое. Миндалевидный восточный разрез в сочетании с небесно-голубыми глазами и белоснежная кожа, сияющая в полумраке, делали девчонку похожей на сказочную принцессу. И даже старенькие потертые брючки, и потрепанная блузка не портили это впечатление. Наоборот, придавали Юки необычный шарм рисованной красотки-няшки с аниме. Через два-три года она окончательно расцветет, и окружающие мужики будут штабелями падать к маленьким ножкам, обутым сейчас в изношенные серые туфельки.
— Что, нравится девушка, Изаму-сан? — усмехнулась старушка, оценив мой взгляд.
— Ниче, такая, — кивнул я. — Как фарфоровая статуэтка — настоящее произведение искусства.
Даже в полумраке комнаты было заметно, как девушка стыдливо залилась краской.
— Я, наверно, пойду Изаму-сан, — она поклонилась мне, затем старушке и быстро вышла из комнаты.
— Вы зачем девушку смущаете, Изаму-сан? — погрозила пальцем пожилая женщина. — Учти, Юки, это цветок с прекрасными лепестками, неожиданно распустившийся в зеленом болоте, наполненном грязью и зловонием. Вы — наследник рода, хоть и скрывающийся от врагов в трущобах, а она простая девушка, хоть и с добрым и чистым сердцем. Юки полюбит только одного мужчину и на всю жизнь. Не обижай её. Учти, любая рана в её душе может стать смертельной.
— Ну ты, бабка, дала джазу! Я вообще-то об этом даже не думал, — смущенно забормотал я, — мала она для меня. Никогда я за детьми не ухлестывал.
Брови старушки изумленно взлетели вверх. Минуты две она пристально рассматривала меня. Я даже почувствовал себя неуютно под испытывающим и пронзительным взглядом Мэй.
— Вы никогда так не разговаривали Изаму-сан, — прервала старушка молчание. — Я начинаю думать, что когда вы лежали без сознания, в вас вселился дух. Что касается детей, напомню вам, у нас в империи Ниппон девушка может выйти замуж с 13-ти, а юноша — с 15-ти лет. А Юки всего на год младше вас. Ей — пятнадцать, вам — шестнадцать.
«Ты чего несешь старуха, какие шестнадцать, мне недавно полтинник стукнул», — хотел возмутиться я, взмахнул рукой, собираясь разразиться потоком возражений, но слова замерли на губах. Я перевел глаза на гладкую ладошку без мозолей от штанги и турника, скользнул взглядом дальше по тонкой руке и худому плечику подростка и потрясенно замер.
— Мэй, — мой голос даже охрип от ужаса. — А зеркало у тебя есть?
— Конечно, Изаму-сан, — откликнулась старушка. — Принести?
Я кивнул. Бабка, кряхтя, поднялась и заковыляла прочь. Через пару минут она вернулась с небольшим круглым зеркалом.
Я взял зеркало и чуть не заорал от шока. На меня смотрела избитая мальчишечья физиономия. Растрепанные черные волосы, синяки на лице, но главное, раскосые карие глаза. Я каким-то образом очутился в теле подростка, да ещё и японца. Приплыли, млять!!!
Глава 4
— Что-то не так, Изаму-сан? — мое состояние не укрылось от старушки.
— Нормально всё, — выдавил я из себя.
— Надеюсь, Изаму-сан, — вежливо наклонила голову пожилая женщина, — одно могу сказать точно. Кризис миновал, вы идете на поправку.
— Мэй, извини, но я ничего не помню. Ты можешь рассказать, кто я, что со мной произошло? Кто меня избил? — осторожно поинтересовался я.
— Это бывает после инициации, — вздохнула старушка. — Конечно, расскажу. Изаму-сан, вы единственный наследник семьи Огава. Ваши родители Кэтсу и Томико-сама были достойными людьми. Отец происходил из древнего рода дайме, правил округом Ибури на Хоккайдо. Предки матери — кугэ Арисава, поэты, художники и писатели, находившие вдохновение в красоте окружающего мира. У вас ещё были две сестры и брат. К сожалению, все они погибли, при нападении клана Мори на фамильное поместье.