Здесь Масару всегда мог расслабиться и отдохнуть, наслаждаясь каждой минутой, проведенной среди цветущего зеленого сада. По приезду домой он избавлялся от неудобного классического костюма и туфель, и переодевался в традиционную японскую одежду. Масару обожал гулять по парку, облачившись в темное кимоно, перевязанное хлопковым белым оби и широкие штаны-хакама. Тонкие шелковые одеяния приятно холодили кожу, не стесняли движений, были удобными и легкими. Глава семьи Мори часами неторопливо бродил по каменным дорожкам, возле японского домика, сидел на деревянных скамеечках, слушая щебетание птиц и вдыхая свежий лесной воздух.
Сегодня, полноценно отдохнуть Масару не удалось.
К отдыхающему на скамеечке главе, почтительно склонив голову, приблизился начальник службы безопасности.
— Что у тебя там? — недовольно пробурчал шеф.
— Босс, — поклонился Изао, — прибыл Ютака-сан. Он ждёт вас на скамейке у входа в японский дом.
— Хорошо, — кивнул глава семьи. — Я тебя услышал. Иди, занимайся своими делами.
Начальник службы безопасности еще раз поклонился, сделал два маленьких шага назад, резко развернулся и быстро зашагал по лесной тропинке, направляясь к одному из замаскированных бункеров СБ, возведенных на случай военных действий других семей аристократов или кланов якудза. Такие укрепления позволяли сконцентрировать солидное количество бойцов, а сейчас служили пунктами наблюдения и использовались для потребностей СБ. В них хранилось оружие и боеприпасы, неприкосновенный запас сухарей, воды и другого провианта, а также аппаратура слежения. Все пункты имели прямую связь с центральным штабом службы безопасности поместья и общую внутреннюю компьютерную сеть.
Масару медленно двинулся к японскому домику. Он никуда не торопился, пусть Ютака ждёт, как подобает подчиненному и младшему брату. Присел, и, прикрыв глаза, вдохнул аромат доверчиво раскрывшей лепестки японской розы, задумчиво потрогал ветку глицинии с сиреневыми цветами у пруда, замер на полукруглом мостике, любуясь грациозными чёрными лебедями, рассекающими сонную водную гладь. И лишь потом перебрался на ту сторону, к дому, где его ждал младший брат. Юката сразу же поднялся с деревянной скамьи и согнулся в поклоне, приветствуя главу. Темно-синее длинное кимоно, украшенное изображениями белых журавлей, колыхнулось.
— Успел переодеться? — усмехнулся Мори, рассматривая родственника.
— Да, Масару-сан, — учтиво ответил младший.
В фамильной резиденции существовало неписаное, но строгое правило. Все родственники, появляясь на территории «японского дома», должны были переодеваться в национальную одежду, чтобы не нарушать эстетику этого живописного уголка. И Ютаке, чтобы встретиться с братом, пришлось облачаться в кимоно. Его рубашка и брюки заняли своё место в гардеробной комнате, предназначенной для гостей.
Маска из черного металла закрывала лицо брата, пряча от посторонних взоров чудовищно изуродованное лицо, со вспухшими жгутами шрамов и черной, растрескавшейся и обгорелой кожей. Открытыми остались только неповрежденные губы, подбородок и часть щеки. Даже самые сильные целители империи не могли убрать эти повреждения, нанесённые фамильным магическим огнём Огавы. Ютака бесился, рычал в бешенстве, полосовал катаной окрестные деревья возле своего дома, проклиная покойного Кетсу, няню и даже малолетнего ублюдка Изаму, но ничего изменить не мог. Любая регенерация продолжалась считанные часы. Потом кожа опять загоралась голубым пламенем, некоторое время тлела, и чудовищные шрамы и ожоги проявлялись на прежнем месте.
— Приветствую, тебя глава семьи Мори, — вежливо произнес младший, начиная официальную процедуру обращения к старшему, по-прежнему сгибаясь в поклоне.
— И я рад видеть тебя, Ютака-кун, — любезно, но с едва заметным холодком ответил Масару. — Чем меня порадуешь?
— Все идет как полагается, — младший распрямился. — Враги повержены. Оставшиеся в живых тихо сидят в своих крысиных норах, и боятся снова привлечь наше внимание. Предприятия работают в прежнем режиме. Прибыль растёт. Мы уверенно держимся на третьем месте в стране по финансовым активам. Богаче нас только семья императора и род «Абэ».