Ей потребовалось полчаса, чтобы успокоиться, но теперь она была здесь, пила горячий чай и смотрела свои потоковые сервисы. Затем снаружи она услышала громкий звук трубы. Он сыграл несколько нот, а затем снова воцарилась тишина. Затем она услышала бой барабана. Ритм был низким, медленным и жутковатым. Заиграла труба, а затем зазвучало банджо. Перед ее домом в снегу играл концерт, а она жила у черта на куличках.
Мэйбелл вскочила и бросилась к двери, но прежде, чем она успела добраться до нее, музыка смолкла. Она выглянула наружу. Уже смеркалось, и скоро должно было стемнеть. Часть ее хотела позвонить в полицию, но все это было таким безумием, что ей казалось, будто она сходит с ума. Она повернулась, чтобы вернуться к дивану, когда три громких стука в дверь чуть не заставили ее выпрыгнуть из собственной кожи.
Ладно, кто-то стучит в дверь. Ничего жуткого, может быть, просто кто-то заблудился. И музыка. Может быть, это была их автомобильная стереосистема. Подойдя ближе к двери, она выглянула в окно, но никого не увидела. Она заколебалась, отвернулась и начала возвращаться к дивану, когда стук возобновился.
Она быстро потянулась к дверной ручке и распахнула ее. На ее крыльце стояли три гигантские лягушки, размером с малышей, и стояли вертикально. Они были одеты в зимнюю одежду, и у каждого в руках был инструмент: труба, банджо и барабан.
Ей казалось, что она сходит с ума. Это не могло быть по-настоящему; должно быть, это розыгрыш. Это, должно быть, костюмы, но они выглядели такими настоящими. Именно тогда трубач заговорил тихим голосом.
- Добрый вечер, Мэйбелл Абернати.
Лягушка говорила. Она стояла, не веря своим глазам, застыв от ужаса, но, тем не менее, испытывая любопытство. Затем заговорил барабанщик.
- Tы - Мэйбелл Абернати, верно?
- Я... я... да, это я.
Все лягушки посмотрели друг на друга, затем снова на Мэйбелл. Следующим заговорил игрок на банджо.
- Здесь, конечно, холодно. Было бы невежливо с моей стороны попросить разрешения согреть наши тела в вашем доме? Мы почти замерзли. И, кроме того, мы здесь, чтобы увидеть тебя.
- Увидеть меня? Кто вы такие?
- Я - Бип, - сказал барабанщик.
- А я -Тип, - подхватил трубач.
- Mожешь звать меня Рип, - наконец сказал банджоист.
Мэйбелл стояла в полном недоумении. Какая сюрреалистическая последовательность событий, и вот она здесь, разговаривает с лягушками, размером с ребенка. Правда заключалась в том, что они казались безобидными, и было бы жестоко оставлять их там. После захода солнца станет особенно холодно.
- Входитe, я думаю.
- Ура! - закричали все трое.
Рип слегка подпрыгнул от радости, и лягушки забрались внутрь.
Они положили свои инструменты на пол и с широко раскрытыми от изумления глазами оглядели ее дом.
- Здесь очень опрятно, - cказал Бип.
Мэйбелл просто не могла отвести от него взгляда. Как это вообще было возможно?
- Что вы делали возле моего дома?
- Прошу прощения за наши манеры, - cказал Тип. - Нас послали сюда, чтобы составить тебе компанию.
- Кто послал?
- Мы не вправе говорить, - вмешался Бип, - но мы здесь для того, чтобы показать тебе, как хорошо провести время.
- Действительно хорошо провести время, - cказал Рип.
Лягушки вернулись к своим инструментам и заиграли оптимистичную песню. Странно, но это произвело на нее опьяняющее действие, и не успела она опомниться, как уже танцевала. Сначала это было медленно, но через несколько секунд она уже кружилась по гостиной, как балерина.
Чем быстрее играли лягушки, тем быстрее она танцевала. Когда они остановились, она сделала то же самое, но как только они начали снова, она уже раскачивала бедрами и кружилась по кругу. От всего этого у нее кружилась голова. Внезапно она почувствовала тошноту.
- Пожалуйста, прекратите.
Лягушки остановились. Они посмотрели на нее в замешательстве.
- Ты хочешь, чтобы мы остановились? - спросил Рип.
- Да, я больше не могу выносить танцы и этот шум. Я думаю, вы злоупотребили гостеприимством.
- Что ж, печально это слышать, - cказал Тип.
- Почему это печально?
- Потому что нам было поручено подбодрить тебя, но вместо этого мы тебя разозлили.
Лягушки отложили свои инструменты и повернулись к Мэйбелл. Выражение их лиц внезапно стало очень угрожающим. С каждым шагом, который они делали вперед, она отступала на шаг, пока не почувствовала стену позади себя.