мы даже знали, кто именно это сделал. Дня два Чарковский ходил мрачный: попран был один из главных принципов этого дома — доверие. Утром третьего, кажется, дня, рассмеявшись, он махнул рукой, сказал:
— Знаешь, Бог с ним! Я еще заработаю на камеру. Или мне ее подарят. А у него, может, это был единственный шанс в жизни заиметь такую вещь. Пусть снимает!
Инцидент был исчерпан. Я знаю, человек тот до сих пор пользуется этой камерой и живет неплохо.
Появлявшиеся в доме деньги мгновенно употреблялись «в дело». А последующие разговоры на тему их использования звучали примерно так (с вариациями):
— Игорь, а вчера, вроде, деньги где-то были…
— Вечером Илья Степанов (Сережа Семенов, Саша Гуськов — не важно, кто именно) приходил. Я прикинул: у него ребятенок маленький, жена не работает…
— Отдал?
— Да
—А — кушать?..
— Найдем, что кушать.
Как ни странно, но в этом доме действительно всегда находилось все необходимое.
Однажды поздней осенью я видела, как Чарковский, проходя мимо нищего старика, сидящего на парапете, набросил ему на плечи свою куртку и пошел дальше. По лицу было видно: мыслями он где-то далеко-далеко, просто краем глаза заметил, что человеку холодно. Это был машинальный, бездумный, естественный жест, поступок. Это было настолько для него нормально, что воспринималось как норма и всеми окружающими…
Юля:
Существует много легенд по поводу того, кто же такой на самом деле Игорь Чарковский.
Есть версия, что он — белый маг.
Есть версия, что он — колдун… чуть ли не один из величайших колдунов нашего времени.
Есть версия, что он живет одновременно в двух мирах — в нашем и в некоем параллельном, не видимом для нас мире.
Самая симпатичная версия — что Чарковский — человек-дельфин и связан с цивилизацией дельфинов таинственными, неведомыми нитями.
Но мы думаем, на самом деле все гораздо проще. Игорь Чарковский — обыкновенный человек. Просто духовно, душевно он пошел гораздо дальше многих из нас, и этим от нас отличается. И именно поэтому он умеет общаться с дельфинами. Он просто выходит на берег моря и зовет их. И они к нему приплывают. Ведь дельфины — удивительнейшее, очень высокоорганизованное сообщество. И напрасно человека мучает гордыня, что, дескать, он, человек, высшее существо на земле. Даже с физиологической точки зрения мозг дельфина почти столь же совершенен, как мозг человека. А жизнь их гораздо гармоничнее, чем наша, людская…
Почему дельфины почти всегда приплывают к нам во время наших «морских» родов? Зачем кружат часами в море возле наших спящих на воде младенцев? Отчего их так явно интересует программа Чарковского?
Пока мы не знаем точных ответов на эти вопросы. Мы можем только догадываться, искать, думать. Может, дельфины видят за этой программой наше общее будущее? Наверное, когда-нибудь ответы на все вопросы найдутся. Ведь все началось не так давно, всего тридцать с небольшим лет назад…
А началось все с того, что 34 года назад в семье Чарковских родилась дочка — Вета. Роды были преждевременными, тяжелыми, а весила малышка сразу после рождения ровно 1 килограмм 200 граммов. Врачи посовещались и единогласно вынесли вердикт: нежизнеспособна.
Но папа Игорь не захотел смириться с приговором. Он продолжал бороться. И однажды заметил: когда он купает Вету, она «оживает» — активнее двигается, а после купания какое-то время чувствует себя намного лучше. Папа Игорь всегда был человеком решительным и упрямым, поэтому он долго не раздумывал: через месяц они с малышкой уже проводили в воде по многу часов. Причем, не просто сидели в воде, Чарковский заставлял Вету двигаться, нырять, учил задержкам дыхания под водой, учил спать, не вылезая на сушу, придумывал десятки «водных» игр, чтобы она могла развиваться. Через полгода стало ясно: они победили. Вета не только выжила вопреки предсказаниям врачей — по многим показателям ее психосоматическое развитие было выше, чем у ее «сухопутных» сверстников.
В Москве живет такой мальчик — Вася Разенков, сейчас ему 6 лет. Рассказывают, что родился Вася в бассейне на даче, летом. Когда через какое-то время после родов Васю вынули из бассейна, то его не стали заворачивать в пеленки, а просто положили на чистую простынку под кустом цветущего жасмина… Так он и смотрел свои первые сны на земле — усыпанный лепестками отцветающего жасминового куста.
Когда Васе было 2 года, он был занесен в Книгу рекордов Гиннеса: в течение 15 часов он плавал за Игорем Чарковским в одном из московских бассейнов, проплыв за это время более чем 33 километра. Первым, кстати сказать, устал и вылез на бортик бассейна Чарковский, а ни капельки не уставший Васька после 15-часового заплыва твердо протопал к маме и потребовал: «Дай сыру!..»
Воспитатели детского садика, который сегодня посещает этот юный рекордсмен, утверждают, что Вася Разенков учит их жить. В самом прямом смысле этого слова — объясняя им то, что, по логике, они должны бы были объяснять ему — почему нужно быть добрым, зачем жалеть близких и как вообще нужно относиться к окружающим людям.
Учеными давно отмечено: практически все «водные» дети удивительно доброжелательны, не агрессивны в социуме, деликатны и не по-детски мудры; у них не подавлены присущие всем новорожденным сверхчувственные способности. И это понятно: ведь, пройдя «мягкие роды», они приходят в мир без родовых травм, а значит, без агрессии и обид. Их не отрывают от мамы в первые минуты жизни, а водная среда не дает им забыть данные Богом навыки задержек дыхания. Первое, что они видят, появившись на свет, — это глаза мамы, улыбка папы. Их не берут чужие равнодушные руки, их не заворачивают в пеленки, лишая возможности двигаться. Они «воссоединяются» с семьей, и это чувство защищенности, любви делает их в последующей жизни по-настоящему добрыми. Они не могут быть завоевателями, покорителями, угнетателями. Но это — не признак слабости; сильный человек всегда добр.
И нам, взрослым, рядом с такими детьми живется счастливее. Мы знаем это совершенно точно потому, что много раз видели, как одной только улыбкой старший сын Чарковского, юный Константин Игоревич, мог утихомирить спорящих, «снять» нервозность, агрессию, уныние. И очень трудно было не улыбнуться ему в ответ, как бы ты ни был в тот момент раздражен, измучен, печален. Часто люди, приезжавшие к Чарковскому, спрашивали шутя: «Где вы взяли такого ребенка?!»
Таких детей не берут. Их сотворяют. И творчество это начинается задолго до их физического появления на свет.
Мы готовимся
И хотя для других его еще нет в этом мире, я-то всегда знаю, какое у него сегодня настроение, как он себя чувствует. Каждый день разговариваю с ним, рассказываю обо всем, что вижу, о своем пошлом и о том, как мы будем жить, когда он родится…
А вчера мы с малышом так хорошо уснули!.. Шли по зеленому лесу, я держала малыша за руку. Вид у малыша был серьезный: он меня чему-то учил. И я чувствовала себя маленькой, а его – мудрым.
Из письма
«— Лучше приходи всегда в один и тот же час, ~ попросил Лис. ~ Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливей… Я узнаю цену счастью! А если ты приходишь каждый раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце…»
Антуан де Сент-Экзюпери
Лиля:
Однажды мой восьмилетний сын упал и рассек губу. В больнице его прооперировали и сказали, что травма серьезная, надо ему недельку побыть под наблюдением врачей. Что ж, надо — так надо.
Серьезные неприятности начались на следующий день:
рана загноилась, врачи опасались, что, если швы разойдутся — омертвеет пришитая ткань, ребенок останется уродом…
А мой Вовка молчал. Не отвечал на наши вопросы. Ничего не ел. Ничего не хотел… Он не хотел бороться, он словно заранее сдался, смирился.
Вот тогда я испугалась. Наверное, я всю жизнь буду помнить, как я держала своего малыша за руки, уговаривая поверить мне: он сильный, он выкарабкается! Я пыталась передать ему хоть немного своей энергии, силы. А он смотрел на меня равнодушными глазами и молчал. Он ускользал от меня, он был где-то в своем, в другом мире… Я думала: только я, мать, сумею помочь сейчас своему ребенку, заставить его организм бороться. И не могла пробиться к нему.
Сейчас он здоров, но это не моя заслуга. А я не перестаю думать: когда, в какой момент была у нас с ним прервана эта связь «мать—ребенок»? Как восстановить ее? Мы ведь не думаем об этом вообще, пока не приходит беда. Сыт, обут, одет — и хорошо…
И уж совсем мало кто задумывается о том, что связь эта устанавливается задолго до того, как малыш появляется на свет. И чем раньше, тем крепче нить, связывающая мать и дитя; и чем больше труда мы вложим в «свивание» этой нити, тем счастливее потом будет житься нам обоим — не рядом, — вместе.
С проблемами родительства мы все, так или иначе, сталкиваемся, никуда от этих трудностей не денешься. Беда, наверное, в том, что большинство людей по родительству «катятся» наобум. Поэтому и ударяются они обо все острые углы. А это — ох как больно. А если научиться управлять своим движением в этой области жизни, то из простого родителя превратишься в сознательного. Сознательным же родителем быть приятнее, удобнее, проще, в конце концов. Чтобы таким родителем стать, нужно прежде всего захотеть этого, задуматься, решить для себя, что это — необходимо. Тогда полдела сделано. Дальше у каждого появляются свои пути.
Разные истории рассказывают нам те, кто сознательным родителем уже стал. Ну, например…
Инга, 34 года (дочь Даша, 5 лет):
Я «зрела» несколько лет. А до этого еще лет десять сознательно избегала беременности. Потом, вроде, поняла: пора. Но все не решалась сделать окончательный шаг. А однажды прочитала, что душа ребенка выбирает маму задолго до зачатия, помните, была такая теория?.. И почему-то я решила, что меня уже выбрали. Стала я эту душу повсюду за собой водить — по городу, за город, даже в походы мы с ней ходили. И в какой-то момент я ощутила, что мы с ней готовы, и пустила ее в физический мир, дала ей физическую жизнь. Так появилась Даша. Я ведь всерьез верила все это время, что рядом со мной кто-то есть… кто-то очень близкий! Я понимаю: многие женщины думают, что беременность — это одно, а ребенок — совсем другое. Ну, а я как начала с Дашей общаться до родов, так мы и общаемся до сих пор. В три месяца мы с ней в Саяны ездили… Ну, когда 12 недель беременности у меня было. Почему-то мне вдруг страшно захотелось показать ей осенние Саяны. Там было тогда очень красиво, и я все-все ей рассказывала. Еще мы с ней слушали мои любимые песни. И стихи я ей читала. В общем, старалась рассказать, показать все, что люблю. Приобщить, что ли… Так что наши отношения с Дашкой — давние. Может, потому и сейчас у нас с ней — полный контакт.
Люда, 39 лет (сын Даня, 1,5 года):