Нарадин кивнул.
— Иди в башню, — распорядился Кросан. — Жди там вместе со Щитом и теми, кого еще найдешь. Береги Эйлен и ребенка. Предоставь стены и двор мне. Мы встретимся снова, как только все будет сделано.
Нарадин обнял отца. Они на несколько мгновений замерли в объятиях друг друга, потом разошлись, каждый своей дорогой.
Стрелы катапульт медленно откинулись назад. Корзины с камнями и валунами вручную поставили на место. Кейнин нан Горин-Гир стоял в начале улочки в пределах видимости ворот Замка Андуран, но прикрытый от стрел нависающей крышей. Человек, стоявший впереди него шагов на двадцать, недалеко от катапульты, внимательно следил за Наследником Крови. Кейнин кивнул, и три огромные машины опять загрохотали.
Кейнин повернулся к тощей, редкозубой фигуре, стоявшей рядом.
— Ну, иди, — приказал он вожаку тарбенов. Взгляд у человека сразу стал враждебным, как будто он готов был рассердиться, но, склонив седую голову, старик сделал широкий шаг из-под навеса, втянул в себя побольше воздуха, раскинул руки и заорал во всю силу старых легких. Это был бессловесный, непонятный вопль.
Сотни тарбенских воинов, топтавшихся среди людей, обслуживавших машины, поднялись как один и тоже заорали, словно освобождаясь наконец от напряжения. Возбужденная масса с длинными, плавно качавшимися на бегу лестницами хлынула к стенам замка. Многие пали, затоптанные или отброшенные товарищами. Стрелы и камни ливнем обрушились на них из-за зубцов стен. Некоторые валуны, брошенные катапультами, отскакивали от стен и падали в самую гущу соплеменников. Однако лестницы все-таки были доставлены к замку и прислонены к стенам.
Как только тарбены начали карабкаться вверх (как муравьи на огромный валун), еще одна группа, примерно из тридцати человек, сильнейших воинов самого Кейнина, начала проталкиваться через толчею к воротам. Они толкали тяжелый таран на колесах, изготовленный из цельного окованного железом дуба. Не успели они еще направить ствол огромного дерева на ворота, как сверху на них посыпались стрелы и камни. Человек двенадцать пали, но сзади подбежали другие и заняли их места.
На стенах уже обменивались ударами, кровь лилась рекой. Множество тарбенов с воплями летели с лестниц вниз, прямо на головы стоявших внизу соплеменников, но некоторым удавалось добраться до верха. Там против них бок о бок с воинами замка сражались женщины, старики и дети, вооруженные палками, дубинами, топорами и кухонными ножами. Они убивали, их убивали.
Тан Кросан ходил вдоль стены, Щит не отставал от него. Они выдвинулись вперед, размахивая длинными мечами. У тарбенов не было другой защиты, кроме туник из куньего и рысьего меха. Мертвые валились кучами. Раненые стонали и корчились, их затаптывали. Кросан подошел к торчащему концу лестницы и с яростным криком хлестнул поднимавшегося по ней человека. Два щитника шестами оттолкнули лестницу от стены, и она рухнула. Внизу таран уже бил в ворота.
Тан вытер со лба пятна крови. Поглядел налево, направо. Везде шло сражение, но победу одерживали защитники замка. Тарбены нигде не смогли закрепиться. Совсем рядом с таном огромный валун вдребезги разбил зубец стены и, вращаясь, упал во двор. Кросан выглянул, чтобы узнать, как дела у осаждавших, и увидел, что уже не может быть никакой передышки. Воинство Горин-Гира двигалось по открытому пространству, впереди шли копьеносцы с копьями наперевес, за ними воины с мечами и боевыми топорами. Беспорядочный ливень стрел обрушился на них с тех мест на стенах замка, которые еще не были заняты врагом. Треск разбитого дерева возвестил о том, что ворота повреждены. Армия Темного Пути кишела у подножия стен; еще больше лестниц появилось над зубцами. Едва Кросан отодвинулся за зубец, как шквал арбалетных стрел просвистел у него над головой. Рядом с ним упал один из щитников.
Едва главные ворота были взломаны, воины Горин-Гира разбросали щепки и осколки деревянных ворот и полились в образовавшуюся брешь. Им преградили путь внутренние ворота. А там, под сумрачным сводом прохода между внешними и внутренними воротами из каких-то лазов и ниш в них, как метательные снаряды, полетели мертвые тела павших защитников замка. Таран вкатили под своды прохода, перемалывая мертвых и давя неосторожных, попавших под колеса.
Силы тарбенов на стенах иссякли. Одни из них умерли, другие свалились, третьи откатились назад. Однако свою задачу они выполнили. Одетые в железные туники воины Темного Пути, толпившиеся у стен и дожидавшиеся своей очереди, заняли место тарбенов. Их встретило гораздо меньшее количество уставших защитников. Кросан собрал остатки своего Щита и всех, кого смог найти, во внутреннем дворе, прямо перед внутренними воротами. Подняв глаза на стены, он сразу понял, чем кончится этот день. Темный Путь заплатит большую цену за победу над Замком Андуран, но это будет победа Пути. У тана было еще много людей, однако какая бы храбрость и решимость ни горели в сердцах Ланнис, все-таки их было недостаточно, чтобы перевесить численность врага. Внутренние ворота вздрогнули, затрещали, пыль полетела во все стороны, когда таран ударил еще раз.
Кросан поднял меч и щит над головой и закричал:
— Ланнис!
— Ланнис! — кричал он, и его крик подхватили все вокруг. Потом сдались и внутренние ворота. Кросан кинулся навстречу Темному Пути.
В сумраке подворотни, вокруг тарана и позади него сражение перешло в свалку. Копья разлетались в щепы, ударившись о щиты, или парировались. Или пронзали плоть. Тела сталкивались с телами. Ножи взлетали и наносили удары, неистово хлеща в давке тел и ног. На передние ряды противника напирали задние, и битва, по мере того, как падали защитники Ланнис-Хейга, стала распадаться на отдельные группы сражающихся людей. Перемешавшиеся группы воюющих сторон вкатились во внутренний двор.
Наследник Крови Нарадин с двумя десятками человек бросился в замок. Широкие взмахи их мечей прокладывали им путь к тану сквозь вражеские ряды. На щеке Кросана остался кровавый след от наконечника копья. Он смахнул кровь и срубил женщину, державшую копье. Нарадин, на мгновение потерявший равновесие, получил жестокий удар топором по щиту, рука, державшая щит, сломалась, но он все-таки сумел ударить врага мечом по запястью. Кисть вместе с топором отлетела в сторону. Атака Горин-Гира начала захлебываться, они откатывались назад, их теснили. Покрытие двора стало скользким от пролитой в бою крови. Груды искалеченных тел напоминали кучи опавшей листвы. Того бойца, что поскользнулся и потерял равновесие, пригвождали к земле копьями и убивали.
— Ко мне! Ко мне! — закричал Кросан, находившийся в самой гуще схватки. Он глубоко вонзил меч в бок врага, лезвие застряло между ребрами. А когда человек упал, тан не смог освободить клинок. И в этот момент на его плечо опустился меч, разрубил кость и глубоко вошел в тело. Кросан упал на колени и выпустил оружие из рук. Один из щитников бросился к нему и как смог прикрыл тана своим телом. Нарадин попытался поднять его здоровой рукой. Но со стены прилетела стрела и ударила сына правителя в горло. Он схватился за шею, покачнулся и рухнул. Другие помогли тану подняться. Меч так и не удалось освободить, щит выпал из раненой руки, и тогда Кросан выхватил меч у одного из своих помощников. Он поискал взглядом сына и не увидел его.
Появился свежий противник. И инкаллимы в том числе. И Вейн, и Кейнин, и его Щит. Внутренний двор опять наполнили беспорядочные стычки. Щитники образовали вокруг Кросана кольцо. Море захватчиков кружилось вокруг них. Одного за другим вырубали его защиту. И вот Кросан, Тан Крови Ланнис, уже окружен десятком пехотинцев Крови Горин-Гир. Они обрушили на него множество ударов, и он упал.
Армия Темного Пути, как свора диких псов, понеслась по замку. Скоро во всех коридорах, на всех лестницах стало тихо, если не считать шума битвы во дворе. В кухне и залах мужчины и дети были уложены мечами. Дверь в главную башню с треском распахнулась. Победители шарили по всей башне, по всем углам, в поисках спрятавшихся. Сама Вейн нан Горин-Гир пошла впереди, когда группа воинов взломала небольшую дверь на верхней площадке винтовой лестницы в главной башне. За дверью оказалась палата с голыми каменными стенами и каменным же полом. Возле кроватки в простом деревянном кресле сидела Эйлен нан Ланнис-Хейг и укачивала на руках крошку Кросана. Она молча смотрела на ворвавшихся. Они слегка замешкались, и она успела положить младенца в кроватку.