— А, Мефодий значит не ввел ваше величество в курс делов, творящихся на грешной земле? — Язвительно спросил Петр. — Самое что нинаесть логово дьявола. Пока ты в забвенье была, там столько всего произошло. Да что там говорить, сама увидишь. Твои-то ждут тебя не дождутся, чтоб ты им прописку поменяла. Сама ведь наложила заклятия места на свой род.
Клеандра поднялась, разгладила руками невидимые складки на платье и сказала: — Раз уж нам с тобой вместе работать так подскажи…
— Не было печали… Ты у нас умная, вот и думай, — обижено произнёс Петр.
— Ну гляди, тебе первому головы не сносить, если что у меня не так пойдет, обидчивый наш, — произнесла Клеандра.
— Ладно, не кипятись… Там говорят нечисть довела Россию до ручки, скоро как болото станет, жрать нечего, зато вооруженные до зубов, колбасу, говорят, как и водку по талонам выдают — по две в руки.
— Чего? В России водка по талонам?! Во, ужас, вы чего, меня в преисподнюю отправляете?
— Ты не перебивай, а слушай. Нечисть Россию полностью захватила, вся верхушка из преисподней, сами себе медалями все вплоть до задницы увешали, как не день так и праздник. Народ ропщет, опять кровопролитие может случится, эти-то просто так не уйдут, придется их как тараканов морить, всеми доступными средствами. Смотри, если пролетим и воли Всевышнего не исполним, готовь тулуп, на Колыме пригодится.
— Ладно не пугай, Ностардамус до сих пор в Мефодькиной канцелярии, вот и сгонял бы к нему. Насколько я поняла все по его плану исполнилось, вот бы и выяснил с чем нам там придется сейчас работать, а то я смотрю, ты только за свое местечко и держишься, как бы не скинули. Пора бы тебе и курьером поработать, засиделся ты в кущах райских.
— Ну ты мне не указ, дорогая. Ты бы лучше на земле за своей плотью смотрела. Как бы опять твоя очередная страсть нам все планы не испоганила, а то этот твой грешок там внизу хорошо знаком. И не удивлюсь, что тебе вновь подсунут очередного красавца с черной душой и бесподобными манерами. Как с вами бабами трудно работать, как увидали причинное место мужика так голову и потеряли.
— Ой, ладно, загнул ты Петя. Забыл, наверное, кто Адама совратил. Мозги-то вам дали, а нас из ребра сделали. Да только я смотрю вы ими редко пользуетесь. — Парировала Клеандра.
— Вот-вот, я и говорю, все беды от баб.
— Можешь спуститься вниз, служебный лифт, надеюсь, работает? Напросишься там на работу, тебя с потрохами заберут, этакий экземпляр с небесной канцелярии свалился. И резюме писать не придется, профи им нужны, а то работать с отребьем приходиться. Будешь большей шишкой, да и от меня сразу избавишься. Ну что? Вперед?!
— Не успела появиться, а уже когти отрастила. Желчь так и прет. Клеандра, душечка, побереги мои седые пряди, их у меня не так много осталось. Это все на твоей совести.
Но в этот момент все услышали звуки гонга, провозглашающего о вселении посвященной души в новое тельце человеческого детеныша.
— Ну, до встречи на земле, — произнесла Клеандра, покидая канцелярию.
— Эй, Клеандрочка, а теперь какое имя собираешься на земле брать?
Клеандра приостановилась и задумалась, легкая тень пробежала на ее челе, потом махнув рукой, сказала:
— Это раньше я могла выбирать, а теперь, сам говоришь, там непонятно что. А я не успела еще оглядеться, сразу отправляешь в командировку. Какое получу, то и будет.
Петр остался сидеть в задумчивости. «Так, надо бы приготовиться. Это на земле пройдут года, до наступления её часа, а у меня остались минуты. Ох, чувствует мой дух, задаст она мне жару. Ну да ладно увидим, а пока пусть её родственнички примут достойное участие в её детском и отроческом возрасте.»
Ой, мама, — заголосила Клавдия, — ой бооольно! Спину хватает, ой, живот…
— Ну, началось. — Забегала по комнате мать Клавдии. — Все будет хорошо, это не страшно, у нас в роду бабы сильные, мы сами рожали.
Мать успокаивала Клавдию.
— Вот счас я все приготовлю, воду нагреем …
— Мам, ты шо с глузду зьихала? — уставилась на мать Клавдия. — Вы что решили, что я рожать дома буду. Иль я вам не говорила, что муж даже слушать не хочет. Мы что, в прошлом веке живем? На нас и так соседи косятся. Мужа моего затыкали, на ведьминой дочери женился… Ой, как больно!
— Не ори, — подала с полатей голос бабка Олеся, даже сейчас в этой древней старухе угадывалась красота прошедших лет и сила духа. По тому как притихли молодухи было понятно, кто здесь главный, и чей голос будет решающим. — Не ты первая, не ты последняя. Все рожают, и ты родишь, еще не время.