— Не гуляет ветер в карманах, Гришань. У меня все есть, все мое. Поехали со мной в город. Ты у меня что король будешь, одет и обут. На собственной машине ездить будяшь, в квартире жить. Там воду носить не надо, там с крана и горячая и холодная бяжит. И дрова колоть не нада, там паровое отопление. Ты у меня, что кот в смятане будешь купаться. Только поехали.
Григорий долго и упорно смотрел на Зинаиду. Он все еще не мог поверить в то, что она говорит.
— Ты в своем уме Зинаида? А как же муж?
— А что муж? Да я его на порог не пущу. Да он и сам уйдет, как я скажу.
— Ну да, смотри, так и ушел, все тябе оставил, — недоверчиво проговорил Гришка, — и машину и квартиру.
Но в голове у самого уже крутилась мысль, как бы и правда вырваться из этой деревни от отца своего деспота, который только и знает, если что-то не так, то сразу по загривку кулаком. Вечно одно и тоже: Гришка туда, Гришка сюда. А там бы, в городе, сам себе хозяин. Посмотрев на Зинаиду, парень тут же нахмурил брови. Эх, кабы еще и внешность к ее деньгам, а то чучело чучелом, и как с такой всю жизнь прожить?
— Ну что, Гришань? — Перебила его размышления Зинаида.
— Ну, Зин, я не знаю, отец, конечно, и говорить нечаго, не отпустит. Да и муж твой вряд ли тябе все оставит, а так, сама понимашь, уеду, не спросясь, так он меня лишит наследства, и там ничего не будет, что же тогда делать будем?
— Слушай, Гришь, — уговаривала Зинаида, — мы с мужем, того, давно не живем, он у меня давно развода просит, только я не даю. Он мне так и сказал, дашь развод, все тябе оставлю. Понимаешь, у нас с тобой поболее, чем у твояго отца будет. Вот как прикатишь на новеньком москвиче, так он сразу тябя простит.
— Ну … — все мялся Григорий, — я, конечно, могу подумать, может и соглашусь.
Зинка, схватив на радостях Гришку в объятия, крепко прижалась к нему.
— Гришань, давай завтра уедем, тихо утром сбяжим, пока все спят. Вот увидишь, простит тябя отец.
— Ну лады, договорились, — отрывая от себя вцепившуюся Зинаиду, согласился Гришка. — Толька у меня одно условия есть, — поднимая для убедительности палец, продолжил он, — так как я из дома сбегу, и отец мне этого не забудет, то ты, как моя жена, после свадьбы все на мяня перепишешь: и машину и квартиру, — загибая пальцы, продолжал перечисления Гришка, — и деньги в сберкассе.
— Дак, Гришань, оно ведь и так наше общее станет. Чаго тябе бояться? — Удивленно посмотрела на парня Зинка.
— По-другому не согласен, — махнул, словно отрезал, рукой Гришка.
— Если желаешь, то пожалуйста, — боясь, что откажется, быстро согласилась Зинаида.
— Ну тогда по рукам, и давай розбягаться, а то ненароком и, правда, заметют.
Гришка поднялся, огляделся и отряхнул штаны.
— Чей-то не видать пассии нашего батяни, — всматриваясь в даль, пьяным голосом заметил вампир, — мо…может, мы того, упустили ее? Куман, ты меня слышишь?
Влад толкнул друга, свесившего рогатую голову и мирно сопевшего прямо на дороге.
— Эй, Куман, проснись.
— Где?! Кто?! Чего?!
— Я говорю, может она того, п…п…проскочила у нас под но…но…ногами.
— Кто? — Все еще не понимая, о чем идет речь, переспросил Куман.
— Как кто? Ну та, которую мы с тобой ждем.
— А мы кого-то ждем?
— Я не знаю. Мне, казалось, что мы кого-то ждем.
— М-да. Нужно подумать. Влад, мы где?
— Не знаю. Если смотреть вокруг, то на дороге, — оглядываясь сказал Влад.
— А раз на дороге, то, значит, мы куда-то шли. Ты со мной согласен?
— Безу…безусловно.
— Осталось выяснить, куда мы шли?
— То…точно.
— И куда же мы направлялись?
— В… встречать Аниську.
— Вот мы и выяснили. А где же она? — осматриваясь кругом, спросил Куман.
— Сбежала, точно сбежала! Куман, ее нужно догнать!
— Догоним, как пить дать, догоним. У нас там осталось, чем догнаться?
Влад всколыхнул бутыль, на дне что-то плеснулось.
— Все, догоняемся, и вперед.
— Догоняемся и в пе…перед, — поддержал друга вампир.
— Чур, я первый, — Куман вырвал бутыль из рук пьяного друга.
— Ти…тише! Ты слышишь?
— Чего?
— Звук барабанов.
— Где?
— Вон там, — Протыкатель указал когтистой лапой в сторону Запределья.
— Точно, вон смотри и пыль столбом, значит, едут. Слушай, Влад, ты молчи, я говорить буду. А то опять подпортишь нам все.
— Я и не напрашивался. Сам веди переговоры. С этой дурой я бы и за деньгу не говорил.
Через минуту на дороге показалась процессия. Впереди на огромном звере, напоминающем вола с крокодильей головой, восседала сама Анис. Следом двигалась челядь, груженная всякой всячиной для будущей новой жизни хозяйки. Колонна растянулась на много миль, и конец ее терялся где-то в клубах черной пыли. Два пьяных объекта, стоявшие посреди пути, мешали ее дальнейшему продвижению. Недовольно подозвав слугу, хозяйка процессии потребовала освободить дорогу. Подбежавший к ним слуга замахал лапами, требуя уйти.