— Я тябе вот что скажу, — глядя куда-то вдаль, злобно засверкала глазами Зинка, — не будет этой свадьбы!
— Доченька, ну для чаго тябе это нужно? Ты замужняя жена. У тябя там есть все, чаго душенька желает…
— А чаго она желает, ты знаешь?! — Заорала сквозь брызнувшие слезы девушка. — Я, может, тоже любви хочу, а у меня ее нету, любви-то. Мужа своего враньем заарканила, он со мной даже в постель тяперь не ложится.
— Доченька, побойся бога, ты чего такое говоришь? — Отшатнулась мать от дочери.
— Ты хотела знать правду, так вот это и есть правда. Я его обманула, сказала, что дите жду, вот он на мне и женился, да только как выяснил, что нет дитя, так сразу и возняновидел. Да что ты можешь понять, темнота дяревенская.
Хлопнув дверью, Зинаида выскочила во двор. Спрятавшись в сарай, она долго рыдала, жалея себя, да так незаметно и уснула, прислонившись к стене.
— Зинка.
Тихий окрик разбудил женщину. Через приоткрытую дверь сарая она увидела ночное небо с россыпью звезд, значит, уже ночь. В проеме показалась темная фигура.
— Ой, — вскрикнула от испуга Зинка, но присмотревшись успокоилась, — тебя чаго здеся черти носят?
— Да ты, я смотрю, пугливая стала, — тихонько засмеялся Григорий.
— Совсем не пугливая, — хмуро огрызнулась девушка, — просто неожиданно.
— Ишь ты, неожиданно. Так ты, значь, меня не ожидала, а как же уговор наш?
— Какой уговор? — рассеяно спросила Зинка.
— Да ты что ж, на попятную пошла? Мы ж с тобой в город вдвоем бяжать ряшили, али память у тебя девичья? Сама же мне предложила.
— А как же нявеста твоя? — Язвительно поинтересовалась девушка.
— Я ее себе не выбирал, это отец ряшил, вот пусть и берет ее замуж.
Зинка счастливо улыбнулась, и, проворно вскочив, прижалась к парню.
— Гряшаня, милый, знала, что меня любишь, а не Верку.
— Ну ты это, давай поторопись, — отрывая от себя льнущую девицу, поторопил парень, — а то как бы нам не помешали. Ты ж меня не обманяшь, помнишь, что обящала?
— Чаго, Гришаня?
— Опосля все на меня оформить, каждую бумажку, деняжки на книжке, чтоб я себя хозяином чувствовал.
— Согласна, на все согласна, — радостно обнимая объект своего вожделения, махала головой, словно пустой болванкой, Зинаида.
— Ну так поторопись.
Гришка развернул и подтолкнул к дверям дома счастливую девицу. Сам, стараясь не шуметь, направился в сторону ворот, где в тени забора остановился дожидаться Зинаиду.
— С возвращением в чертоги адовы, — поднимаясь навстречу вошедшим, поприветствовал хозяин канцелярии.
Тиней усмехнулся и сдержанно кивнул.
— А ты все тот же, — разглядывал Тинея Андромелих, — даже, смотрю, похорошел в своем забвении. Кому-то, видно, и заключение на пользу идет, вон как шерсть переливается, и взгляд все тот же, зоркий.
— Чего не скажешь о тебе, — в тон ему ответил Тиней.
— Да уж, — протянул канцлер, — согласен с тобой, все дела, да дела. О себе подумать нет времени, только о делах голова и болит. Ну да ладно, — посерьезнел Андромелих, — любезности в сторону, обстоятельства наши таковы, что времени прохлаждаться не осталось. Зинка тяжелая, скоро тело твое созреет, пора в дорогу собираться.
— Ну а ты у меня, случайно, не забыл спросить? — Перебил Тиней, усаживаясь на мягкий диван.
— Дорогой, нам сейчас не до расспросов. Мы в полном дерьме, у нас аврал, катастрофа. Сатана вне себя от бешенства. Я сам только что от него, еле рога сохранил. А ты говоришь, спросить. Да сейчас все наше существование под угрозой.
— Ваше, — хмыкнул Тиней, — насколько я понимаю, это вы умудрились Клеандру прошляпить, а я тут каким боком?
— Но мы же столько усилий приложили, вытаскивая тебя оттуда! — Возмущенно заорал Андромелих.
— Ты на меня не ори.
Тиней вскочил и подошел к канцлеру. Склонившись над самым его ухом, злобно прошипел:
— Вы меня сначала туда упекли, а теперь я должен тебе копыта целовать за свободу?! А не пошел бы ты на…
— Он пойдет туда тогда, когда я этого пожелаю.
Раздавшийся голос, заставил всех вздрогнуть. Резко обернувшись, собеседники склонили рогатые головы в поклоне перед хозяином.
— Я смотрю, ты такой же строптивый.
Отделившаяся от стены тень принимала обличие зла. В канцелярии мгновенно наступила мертвая тишина.
— Азазело! — Тень повернулась к молчавшему все это время астральному божку.