Григорий поднял голову и пробежал взглядом уносившиеся в небо ряды аккуратненьких окон и балконов.
— Высоко, — хмуро проговорил он.
— Да ну, Гриш, брось, совсем не высоко, вот в центре новый дом строят, так там этажей тьма тьмущая, даже голова может закружиться, когда вниз глянешь, — подталкивая парня к подъезду, болтала Зинаида, — наша квартира, Гришань, невысоко, всего лишь на пятом этаже, да и лифт у нас ездит, пяшком ходить не надо.
Нажав на кнопку лифта, Зинаида повернулась к молодому человеку, пытаясь растолковать все как младенцу.
— Вот видишь эту кнопку, надо на нее нажать, и лифт приедет.
В этот момент дверцы кабины лифта распахнулись. Войдя в кабинку, Зинка втащила Гришку.
— А вот и наш этаж.
Девушка направилась к обитой черным дерматином двери. Достав из сумки ключи, открыла дверь.
— Ну, входи, хозяин, — отодвинувшись от прохода, сказала Зинка.
Григорий все так же молча, с тяжелым сердцем переступил порог квартиры. Зинаида захлопнула дверь, сняла на ходу туфли и прошла на кухню. Уже через секунду оттуда доносились звуки льющейся из крана воды, грохот открывающегося холодильника, и голос напевающей Зинки. Григорий стоял в прихожей, разглядывая богатое убранство квартиры. Все привлекало его внимание, и ковровая дорожка, убегающая по длинному коридору прямо в комнаты, и большое зеркало, весящее в золоченой раме рядом с вешалкой и полкой для шляп. На вешалке висел мужской пиджак. Григорий смотрел на него как зачарованный, все больше ощущая себя вором, ворвавшимся в чужую для него жизнь и пытавшимся ее украсть.
— Ты там на долго застрял? — Вырвал его из задумчивости голос подруги, — давай заходи, будем кушать. Я тута нашла в холодильнике колбасу и картошку, через десять мянут все готово будет. А ты проходи, осмотрись.
Григорий прошел на кухню, в восхищении окидывая взглядом просторную, выложенную белой кафельной плиткой кухню. Зинаида стояла у раковины, чистя картофель. Рядом на плите закипал чайник. У самого окна уместилось последнее чудо технического прогресса — огромный белый холодильник ЗИЛ. С другой стороны окна стоял накрытый белой скатертью стол с конфетницей посередине. Табуретки, словно малые дети, облепили его со всех сторон. К нему и направился Григорий.
— Ну и как тебе здеся? — Поворачиваясь, спросила Зинаида.
— Ничаго, хорошо, — выговорил все еще немного растерянный Григорий.
— Ты еще в комнаты не заходил, пойди, осмотрись, там и зала, и спальня. У мяня кровать, знаешь, какая, ух, мне ее по большому блату доставали, прям с базы, — хвасталась Зинаида, — тябе, Гришенька, со мной хорошо будет, вот увидишь. У твоего папаши такого нет. Мы с тобою так заживем, что нам все завидовать будут.
«До чего же этой дуре Зинке повезло, думал, не слушая ее болтовню, Григорий, живет как королева. Ну почему такому страшилищу все это добро в руки пришло? Эх, жаль. Ну ничего, я ей быстро-то рога пообломаю, в бараний рог скручу. Вот тогда-то мы и заживем», размечтался Григорий, представив какую красавицу приведет на место Зинки. «А этой дуре место в психушке». Он уже видел себя этаким богатым дяденькой, разъезжающим на собственной машине в окружении красавиц, приезжающим к отцу в деревню с новой женой, краше которой на всем белом свете нет. Теперь ему с такими деньгами все нипочем. Одна картина рисовалась краше другой. Резкий трезвон, раздавшийся в ушах Гришки, заставил его от неожиданности вздрогнуть.
— Это, Гришань, теляфон, — видя испуг на лице парня, засмеялась Зинка и упорхнула из кухни.
Гришка с ненавистью в глазах проводил взглядом удаляющуюся женщину. Услышав долетающие отрывки беседы, он поднялся и, тихонько подойдя к открытой двери, прислушался.
— Не надо мне больше ничаго, — услышал он голос Зинаиды, — я тебя отпускаю. У меня теперича другой муж.
Молчание.
— Хорошо, можешь свои вещи забрать вечером.
Молчание.
— Да буду, буду я дома.
Щелчок. Молчание.
— Ой, — вскрикнула Зинаида, наткнувшись на стоящего у двери Гришку, — а я думала ты на кухне.
— Я должен все знать, с кем ты говоришь, что делаешь, тябе ясно?
— Хорошо, Гришань, я тябе все буду говорить. Это мой муж звонил, спрашивал, почаму я так быстро вернулась, ну я ему все и сказала, да ты и сам слышал, верно?
— Слышал, — отстраняя Зинку, прошел в комнату парень.
Уже более освоившись, он по-хозяйски окинул взглядом зал.
— А чаго это он с моей квартиры забрать хочет? Ты что же, собираешься моим добром разбрасываться? — Строго спросил Гришка, — ты запомни, сама мне говорила, что на меня все оформишь, а, значит, я тяперь всем распоряжаюсь и брать ничаго не дам.