— Че, милая, горишь желанием? Скоро, скоро поворот, а там по лесной дорожке чуток. — Облизывая от предвкушения наслаждения Зинкиным телом губы, болтал Гришка.
Дорога и правда вскоре вывела сани к развилке. Под нависшими ветвями столетних сосен показалась занесенная снегом просека, уводившая в зимовье отца Гришки. Сейчас там было пусто, так как охотой отец в такое время не занимался, ну а если и остановился какой-нибудь охотник, так это не страшно, можно будет и попросить прогуляться на несколько часов. Так думал молодой парень, сгорая от не терпения. Дорога все больше углублялась в лес, ехать становилось тяжелее, но желание придавало больше упрямства молодому парню. Выскочив из саней, Гришка ухватил лошадь под уздцы и повел ее, утопая по колено в снегу. Потревоженные тяжелые от снега ветви деревьев еще больше затрудняли проезд падающими пластами снега. Но вот показался небольшой сруб, где часто останавливались охотники.
— Я ж говорил, недалече — Указывая в сторону сруба рукой в теплой меховой рукавице, сказал Гришка. — Видно, давно в нем никто не останавливался, вишь, сколь снегу намело, чуть ли не до крыши, даже окошка не видно. Ты тут посиди, я мигом. Привязав к дереву лошадь, парень метнулся к домику, на ходу ногами раскидывая снег.
Зинка, лежа в санях, наблюдала за усилиями Гришки открыть занесенные снегом двери. Но вот все было готово, дверь со скрипом открылась.
— Ну чаго сидишь? — Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, крикнул Гришка. — Я че, по-твоему, тута да ночи стоять буду? Давай подымайся и заходи.
— Гриш, а помочь даме? — Спрыгивая с саней, кокетливо спросила «дама», пытаясь раздразнить желание парня.
— Ну ты чаго, кобылица, совсем голову потеряла от радости? Сама слезешь.
Зинка надула губы, но спорить не стала, а, пробираясь по снегу, направилась в избу. В избушке было холодно и темно.
— Гриш, может, печь затопим?
— Не сахарная, не раскиснешь, да и времени нет.
Ну и ладно, лишние деньги мне не помешают, так что можно и холод потерпеть, подумала, зажмурившись, девушка.
Покидая зимовье, Зинка заметила, что снег усилился.
— Ну я же говорила, сегодня вьюга начнется. Не опоздать бы на поезд.
— Быстрее будешь шевелить ногами, не опоздаем. — Рыкнул Гришка, на ходу застегивая бушлат.
Лошадь, стоявшая на привязи у дерева, нетерпеливо пофыркивала в ожидание хозяев. Усиливавшийся снег все больше и больше заносил сани.
— Ну вот, тяперь придется еще и сани выталкивать. — Пробурчал Гришка.
Увидав хозяина, лошадь радостно заржала, перебирая копытами.
— Ты давай становись сзади, толкать будешь, а я лошадь поведу. — Распорядился парень.
— Ну да, я тябе че, нанималась? — Заартачилась Зинка.
— Можешь и не толкать, это ты у нас в город собралась, а не я. Не успеем на поезд, так и останешься, мне-то че.
Поняв, что спорить бесполезно, Зинка уперлась обеими руками и стала что есть силы налегать на тяжелые сани. Общими усилиями, вытолкав и усевшись, они двинулись в обратный путь. С горы лошадь бежала резвей, и вскоре показался тракт. Тучи сплошь закрыли небо, снег валил не переставая, и Гришка ясно осознал, что успеть к поезду им не удастся. Что делать с Зинкой он не знал, а потому угрюмо смотрел на дорогу. Станция вынырнула из завесы снега, когда уже начало смеркаться. Зинка тревожно вглядывалась в домик с вывеской «Вокзал», надеясь увидеть народ, но на перроне было пусто.
— Слышь, Гришань, мне кажется мы того, опоздали.
— Давай слазь с саней. — Не поворачиваясь к Зинке, хмуро произнес Гришка.
— Дак куды я? Поезд ушел.
— А мне какое дело? — Спрыгнув с саней, подошел к Зинке. — Мне велено тебя на станцию привезть, а дальше не мое дело.
— Вези обратно. — Заартачилась дивица, держась за сани.
— Такого уговора не было. — Хватая за воротник Зинкиного кожуха и выкидывая с саней, рявкнул парень.
— Ты че, совсем очумел?! — Упав лицом в снег, перепугано визжала девица. — Дяревенщина! Лапотник!
Гришка не долго думая вскочил в сани, ухватив поводья, крикнул «но, родимая» и сорвался с места.
— Мяшок, мяшок отдай! — Орала, все еще валяясь в снегу, Зинка.
Сани притормозили и оттуда прямо на лежавшую в сугробе девушку полетели все ее пожитки.
— А обещанные деньги? — Поднимаясь и отряхиваясь, зло спросила дамочка.