— Нужен мне твой дурак, — уже более миролюбиво проговорила Лилит, — я что, себя на помойке нашла, если он на тебя позарился, то, видимо, вкус у него совсем отсутствует или он из твоего племени, а таких как ты мне и даром не надо. На тебя одну глядеть, так после этого неделю депрессия посещает по ночам. Мне и этого с головой хватает. Ладно забудем. Теперь все выложи, кто, откуда и зачем.
— А ты меня отпусти.
— Отпущу как посчитаю нужным, а пока давай не тяни, чем быстрее выложишь, тем быстрее освободишься. И не вздумай юлить, я чары наложила, так что если врать будешь, то в камень превратишься, а коли правду скажешь, чары сами рассыплются и освободят тебя, усекла?
— Да, — быстро заговорила ламия, боясь как бы опять Лилит не вспылила, — ну значить так, я была в казармах Ваала, ну ты сама знаешь, там помочь-прислужить всегда нужно, ведь жить как-то надо, сама понимаешь, не у всех горы золота припрятаны…
Ламия многозначительно посмотрела на Лилит.
— Ты на меня так не смотри, не разжалобишь. — Перебила ламию Лилит. — И в моих закромах золото не считай, я его кровью и потом добилась, и делиться ни с кем не собираюсь.
— Конечно, конечно, — быстро заговорила та, боясь, что опять взболтнула лишнее. «Ну что у меня за привычка, все время страдаю за свой длинный язык», подумала ламия, продолжая свой рассказ. — Ну так вот, когда меня один воин в зал затащил, где у Ваала пир горой шел, я меж воинством и заприметила сидящего рядом с хозяином Азазело. Ну я не дура, решила послушать, о чем беседа. Ты ведь знаешь, я же всегда о тебе думаю. Мало ли какие сведения тебе пригодятся.
— Ты не подлизывайся, знаю, о чем ты подумала, как с меня больше за эти сведения денег слупить. Ну так ведь? Признавайся и не забывай, что врать тебе в твоем положении резона нет, а то в глыбу каменную превратишься. А мне потом тебя в порошок стереть придется, что бы из дому-то убрать. По буркалам вижу, что дошли слова мои по назначению, так что я слушаю дальше.
— Дак ведь жить как-то надо, — начала гнусавить ламия.
— Надо, надо, ныть перестань, и давай дальше говори, а то у меня терпение на исходе, того и гляди ненароком зашибу.
— Дак ты слушай, а то все норовишь меня с мысли столкнуть, я и говорю, что по началу-то услыхать никакой возможности не было, ведь они там на троне, а кругом шум да гам, музыка гремит на все лады, но вот когда Ваал тост произнес за удачу в большой битве, так тут-то и пошел шумок меж солдат, что скоро бой настанет меж тьмой и светом. Ну я, значь, и пристала к солдатику своему, расскажи да расскажи, а он, подлец, за тайну потребовал честь мою, но, сама понимаешь, ради такого дела куда ж денешься, пришлось пойти на такую жертву, — захныкала ламия.
— Ой, только нытья мне твоего здесь не нужно, — тут же оборвала ее Лилит, — Знаем мы твою честь, в болоте оставленную несколько веков назад, не велика потеря. Давай продолжай, и прекрати мне здесь шоу устраивать.
— А я и не устраиваю, сама ведь просишь, чтоб все без обману рассказывала да по порядку, вот я и говорю всю правду, а ты меня вон как, все норовишь обидеть. И это меня-то, самую преданную тебе душой и телом?!
— Хватит, мое терпение иссякло.
— Нет, нет, — заторопилась, увидев подымающуюся Лилит, ламия, и продолжила, — вот он мне и сказал, что Ваал дал совет Азазело к тебе идти, и уж если кто и сможет ему помочь, так это ты. Ну я и заторопилась обратно, да только вижу он меня опередил, да оно и понятно, с вашим умением исчезать и появляться в разных местах.
— Вот теперь мне понятно твое расстройство. Что, поживиться не удалось? Азазело тебя обошел да и раньше прискакал. Я права, а, подруженька?
Уязвленная ламия опустила свой нарост, заменяющий ей голову, и тут же поняла, что чары Лилит рассыпались. С облегчением вздохнула и, решив, что на сегодня с нее приключений достаточно, быстренько слезла с табурета и, шустро переставляя всеми своими конечностями, двинулась к выходу на ходу, обещая как-нибудь заглянуть, коли будут новости. Лилит о чем-то думала и не обратила внимание на прощание ламии. Все, что хотела выяснить, она выяснила, эта дура ламия, сама того не осознавая, выстроила последние недостающие кубики головоломки. Ведь она все ломала голову, кто же надоумил обратиться к ней этого астрального божка. Ситуация и в правду пошла совсем по другому руслу, если сам Ваал пожалел Азазело и дал ему совет. Этот грубый вояка жалостью сильно не отличался. Все ж таки в этом деле он так же имеет свой интерес.
— Ну да ладно, об этом можно подумать и в другое время, а теперь за дело. Уж я своего не упущу. Когда еще такая удача сама тебе в руки приплывет?