— Плачет! — Радостно воскликнул новоиспеченный папаша.
— Конечно, плачет, — тут же выйдя вперед и на правах хозяйки забирая из рук неопытного папаши ребенка, проговорила Соня.
— Мама, ты как хочешь, а я малышку в больницу больше не отдам.
Бабка, взглянув на Федора, произнесла:
— Вот он пусть и решает, сам же говорил, их жизнь, они у нас самостоятельные.
Соня с мольбой повернулась к зятю. Федор стоял, переминаясь с ноги на ногу, понимая, что решение за ним. Но как поступить, он не знал. Сердце подсказывало, что в больницу малышку отвозить не стоит. Но как быть с законом, ведь по закону он преступник, укравший ребенка. Под внимательными взглядами женщин, терпеливо ожидающих его решения, Федор совсем растерялся. Бабка понимала и не торопила, знала, что выбор не из легких. Тяжело вздохнув и окинув взглядом женщин, он обреченно произнес:
— Я сейчас поеду в больницу и привезу жену, а потом пойду и сдамся в милицию, а вы тут ни при чем. Меня пусть судят, но ребенка не отдам, — развернувшись, он направился к мотоциклу.
Старческий смешок, раздавшийся за спиной, удивил Федора, он остановился и вопросительно взглянул на бабку Олесю.
— Вот это мужик, сразу видно орел. — Протянула старуха, отсмеявшись. — Знай наших. Так, Федор? Ты что думаешь, как Павка Морозов посмертно медаль за храбрость получить? А кто, по-твоему, дите воспитывать будет? Клавдия одна? Позволь тебе напомнить, что ей не только мать, но и крепкая рука отца пригодится.
— Так что же делать, — совсем растерялся парень, — меня все одно найдут и посадят, вы бабуль может не в курсе, но по закону я преступник, укравший младенца. А на остальное им наплевать, сильно разбираться не будут, в бобик и в тюрьму.
— Ну, допустим, в бобик своего зятя мы не отдадим, а вот Клавдию, сынок, нам пора привезти домой, тут я с тобой полностью согласна, — все еще улыбаясь, продолжала говорить старуха, — и тут медлить нельзя, так что заводи своего громкого коня и вперед за нашей девочкой.
— Вы что опять собрались со мной? — Удивленно спросил Федор.
Соня молча, держа на руках ребенка, переводила взгляд с одного на другого.
— А ты как думал? Сколько раз тебе говорить, что одна голова хорошо, а две лучше. И, пожалуйста, не спорь, а то время только теряем. Малышку скоро кормить нужно.
При взгляде на спокойно сопящего на руках у тещи ребенка, лицо молодого папаши просветлело. И больше не споря, он кинулся заводить мотоцикл. Взглянув на небо, Соня забеспокоилась, новый день полным ходом вступал в свои права.
— Ничего, успеем, рассвет только начался, — проследив за ее взглядом, успокоила бабка. — Мигом домчимся, а там уж положитесь на меня, детки.
В тишине раннего утра звук заведенного мотора раздавался, казалось, во всех уголках спящего района, Соня быстро зашла в дом, чтоб не проснулась девочка. Федор молча посмотрел на умостившуюся в коляске бабку и выехал со двора. На улицах было ни души, город крепко спал. Говорят, что самый крепкий сон перед рассветом, невольно пришло в голову молодому человеку, но он тут же отогнал эту мысль и, сильнее нажав на газ, покатил в сторону больницы. Добрались быстро и без происшествий. Бабка выбралась из коляски и, кряхтя, разминала затекшие ноги. Федор, заглушив мотор, молча уставился на старуху и ждал ее приказаний.
— Ну, чего стоишь как пень? — Недовольно пробурчала старуха, — Давай вперед, жену похищать.
Они двинулись в направлении больницы. Бабка, остановившись, прислушалась. Одобрительно хмыкнув, указала на дверь.
— Пошли. Видимо, наши враги еще не очухались после столь лестной встречи на земле, так что мы можем спокойно заходить.
— А как же медперсонал? Они ведь могут тревогу поднять?
— Не подымут, наши дамочки все еще мирно посапывают.
— Да откуда вы знаете?
— Раз говорю, то знаю, — перебила бабка, — а ты не спорь, а показывай, где наша красавица отдыхает.
Взявшись за ручку входной двери и потянув, Федор убедился, что не заперта. Хороший знак, облегчено вздохнул он и уже более уверено шагнул в тусклый холл больницы. Боксы располагались по обе стороны длинного коридора. Федор уверено направился в самый дальний угол, где по его подсчетам находилась палата Клавдии. Бабка, семеня следом, остановилась у стола дежурной. Тускло горевший ночник круглым пятном освещал сиротливо лежащую в центре стола книгу. Федор, не задерживаясь проследовал в направлении палаты и, дернув дверь, удивленно остановился. Все еще не веря, дернул еще раз — с тем же результатом. Большая, выкрашенная в неизменный белый цвет дверь только тихонько скрипнула.