- Ну вот, толпа твоя орет в коридоре. Чего вы такие шумные? «Б» класс совершенно не такой, хотя должно быть иначе. Надо их впустить. Иди намочи тряпку, пожалуйста. Это тебя спасет.
Она встала, обрадовавшись, что ее освободили от каторги мыслей, и, весело напевая, пошла в женскую уборную. По пути к ней зачем-то просто так привязался одноклассник, который размышлял над философским тогда для школьников вопросом: «какой любимый предмет». Пока он выкладывал свою версию про естествознание, девочка слушала вполуха и думала над своим возможным ответом. Раньше бы она бесспорно ответила: математика. Но сейчас в голове ее встали сомнения - отдать предпочтение истории? А это не слишком ли странно для человека, быстрее и правильнее всех в классе решающего математику? Хоть история была для нее в сто раз интереснее, она не могла назвать ее. Ее разум не готов был отдать ответ на этот вопрос.
- Так твой-то какой предмет?
- История математики.
Девочка ляпнула, не обдумав. Но все же в этом что-то было!
- Нет, математическая история. История математики – это скучно. Да. Математическая история!
-Но ведь такого предмета нет!..
Дверь женской комнаты захлопнулась от крика девиц-старшеклассниц. Одноклассник медленно и ошарашено побрел в класс, чтобы успеть приготовиться до звонка. Девочка, вполне довольная собой, усердно полоскала тряпку под струей горячей воды, попутно грея руки.
5.
Яркий листьями осенний день находился в своей переломной точке, на дворе весело играло солнце. Это были, так называемые, дни «бабьего лета». Природа своим красочным нарядом как бы прощалась со своей счастливою порой, и даже, несмотря на столь пасмурный обряд, грусти не было. Уходило лето, завершалась осень, ожидалась суровая сибирская зима. Уже по утрам потрескивали слабым льдом лужи, и было понятно, что законы природы нельзя повернуть, поэтому каждый верил в их необходимость и ждал следующего просвета. От безысходности прохожие уже надевали теплые куртки и пальто, шли с зонтами, даже если весь день, как и сегодня, не было ни облачка, выбирали в магазинах на распродажах осенние и зимние сапоги. Даже самые стойкие мужчины уже были не прочь набросить куртку поверх костюма, чтобы не промерзнуть насквозь, стоя на остановке по пути на работу. Был октябрь, и шла его середина.
Младшие ребятишки уже с разноцветными портфельчиками выбегали из школы, собирали во дворе кленовые листья для гербария, играли в футбол на площадке и гуляли, дожидаясь родителей. Их веселые шапочки то и дело шныряли практически под ногами у куда-то вечно спешащих прохожих, мешая им пройти, но особого гнева с их стороны не вызывали: такова была погода, принесшая каждому человеку хорошее настроение.
Школа быстро опустевает после пятого урока: началка уходит, и нет больше шума и гама, если только это не столовая и не спортзал. Даже лавочки в коридорах почти свободны. Также можно не бояться резко выходить из-за угла или класса, потому что уже никто не сшибет. Вся администрация и учителя вздыхают спокойно и уже без опаски выползают из своих кабинетов. Еще один день прожили. То, что будет дальше – уже легко, почти не дело по сравнению с тем, что было. Остался последний урок в первой смене, и большинство из них будут свободны. Завучи старались ставить на шестой урок простые предметы, чтобы не мучить уже уставшие головы учеников формулами Герона и производными.
У 9 «А», класса с физическим уклоном, считалось, что все гуманитарные предметы априори считаются простыми: русский ли, литература, история, общество, пусть у кого-то они совсем не получались – все равно самые легкие. Вот и сегодня шестым уроком была поставлена очередная история. Девочка поглядела на расписание, повернулась и сделала несколько шагов в двести пятнадцатый кабинет. Он был напротив учительской с журналами, расписанием, различными объявлениями и строгими завучами по воспитательной работе.
За четыре года у них сменилось около пяти учителей истории, и интерес героини к этому предмету постепенно пропал. Класса до седьмого она еще читала учебник и старалась что-то говорить на уроках, однако потом ей совершенно перестало это нравиться. Сначала она углубилась в физику и весь седьмой класс решала по несколько десятков задач в день, делала по ней олимпиады и участвовала в турнирах юных физиков. В восьмом классе совершенно случайно ей удалось всерьез увлечься музыкой, и теперь ее голову полностью занимал предстоящий конкурс в ноябре по академическому вокалу. Если судить строго, то она была уже готова к нему, но все же необходимо было много заниматься, чтобы получить что-то выше, чем диплом участника. Поэтому, не пропустив ни одного занятия, день и ночь она мычала новый романс, искала нужные ощущения, порой забывалась даже на уроках. Никакая физика и, тем более, история, ее подавно не интересовали. Но все же на последний урок идти надо было, а потом уже можно было рвать в музыкалку.