- Да. Тут трудно что-то сказать. Но я бы все равно возразила.
- Это неизменно. Однако ты точно должна знать про Парменида и Гераклита к этому моменту, и ничего не обсуждается!
Юля подложила полотенце под голову и собралась вздремнуть, пока ее тело наслаждается солнечным теплом. Оля сделала то же самое, но от движения сильно заболела голова, и эта боль прервала все так энергично идущие размышления у нее в голове. Странно, что после сотрясения все еще так долго болело, но врач предупреждала насчет этого и советовала больше отдыхать и меньше думать и волноваться. Да, надо было расслабиться, и через некоторое время боль точно отступит. Как же больно! Как будто извилины заживо вырезают ножом или выжигают. Девочка стала вслушиваться в плеск слегка накатывающихся волн и разбивающихся о песок, в пение птиц, и представляла, как каждая конечность ее тела расслабляется и отдается солнцу.
- Слушай, расскажи про Парменида и Гераклита. Мне уже кажется, что у нас обеих едет крыша, и, причем не в лучшую сторону.
- Подожди, мы же говорили о Платоне? Почему ты про них спрашиваешь? Я их философию дедушке Ленину рассказывала только…
Юля посмотрела на Ольгу весьма странным взглядом, который ее напугала окончательно. Она не могла припомнить, чтобы что-либо упоминала о них сегодня, ведь к философии Платона они даже косвенно никакого отношения не имеют. Странно!
- Голова болит, слушай. Потом дам почитать или расскажу, если будет еще желание.
- Ты мне сказала, что я их уже знаю!
- Да? Странно, может, голова немного устала. Я ничего не помню…
Юля села и еще раз внимательно посмотрела на подругу. Трудно было сказать, что она может над ней так издеваться, то говоря странности, то утверждая, что ничего не помнит. Но не может же ее сотрясение говорить за нее! Или может?.. Юля стояла на коленях в недоумении, но вскоре ее ноги устали и земля притягивала обратно лечь. В конце концов, ничего пока страшного не произошло. И мучить Ольгу с начинающейся страшной мигренью было бы слишком жестоко.
- Дааа, в таком случае я действительно знаю только, что ничего не знаю…
12.
- Привет. Ты, если хочешь, можешь приехать ко мне. Я тут одна.
- Здорово. Когда?
- Когда захочешь. Но только я ложусь рано не смотря ни на что. В десять – самое крайнее.
- Ладно, сейчас соберусь и приеду. Надо купить что-нибудь поесть?
- Да не знаю, что хочешь, то и покупай. Тут тоже магазин есть, если что, правда немного дороже.
- Окей. Давай.
- Приезжай!
Девочка положила трубку и села на диван. Почему-то она всегда ходила из угла в угол, когда с кем-нибудь разговаривала, даже если совершенно не волновалась и чувствовала себя уверенно. В ней было чересчур много внутренней энергии, которую надо было постоянно куда-то выплескивать, когда необходимо сосредоточиться. И в том случае, если она не могла ходить, Ольга что-то неистово рисовала и пританцовывала ногами по полу. При этом нельзя сказать, что она явно была холериком, потому что чаще всего она вполне умело держала себя в руках и хранила эту неведомую силу внутри. Что это была за сила? Сказать трудно, однако такая есть в большей или меньшей степени в каждом человеке. Эта сама жизнь, которая или беспорядочно кипит, попутно выбрасывая яростные всплески наружу, или тлеет, еле давая энергию на совершение действий.
Как бы то ни было, Яну, свою знакомую, на дачу она позвала. Они узнали друг друга совершенно случайным образом: в седьмом классе, когда героиня отчаянно прогуливала школу, Юля познакомила ее со своим другом детства – Яной. И она сыграла немаленькую роль в жизни девочки. Во-первых, она затащила ее петь в хор, вследствие этого все ее прежние ценности рухнули, и не осталось ничего, кроме музыки. Во-вторых, она была зеркальным отражением самой Ольги: тот же стиль одежды, тот же цвет волос, прическа, походка, даже черты лица похожи, только у девочки они более острые и выражены темным, плюс еще у нее слегка монгольские скулы, а у Яны все более мягко и аристократично. Было странно иметь такого практически двойника, и если они первоначально приходили куда-то впервые вместе, то их зачастую путали. Но темперамент и характер у них был разный: Оля более открытая и несдержанная, Яна же с точностью да наоборот. Но именно поэтому, имея много общего, но являясь при этом в чем-то противоположными полюсами, они с легкостью находили общий язык.
И вот сейчас, когда на даче уже тепло и совсем немного работы, вполне можно было пригласить ее погостить. Этой возможностью и воспользовалась девочка. Конечно, долго оставаться на даче городскому человеку было довольно трудно, поэтому ее пребывание здесь не будет столь длинным. Наверное, до первого желания попасть в душ и до первого чересчур сильного загара. Но сколько можно потерять, не побывав здесь хотя бы раз! Дом, где на втором этаже восемь окон, в которых открывается вид на слегка затуманенное поле, покрывающееся белыми цветами весной, что создает ощущение недавнего снегопада, а вдали – шуршащий лес осин. Пройди по нему, перейди болота – найдешь горы песка со старой его добычи, взбираясь на которые можно видеть очень далеко. Еще чуть дальше – чистейшее озеро, которое вырыли тоже при добыче песка, и которое образовалось благодаря задетым артезианским водам. Еще дальше – протока с осинами и сама Обь, в этом месте быстрая, могучая, с крутыми косогорами, ало горящими на закате. Пойдешь в другую сторону – старые глубокие озера, тоже с ключами, но в меньшей степени, и поэтому теплее. Там-то и учатся нырять все: сначала с мостика пониже, потом – повыше, и так далее, пока не покорят самый высокий из всех имеющихся.