Попало в первый раз ей, конечно, жутко. Однако интерес к неизведанному только усилился: почему ей запрещают рассматривать такой простой и нужный предмет? Она понимала, почему ее не подпускали к горячей плите, понимала, почему не разрешалось пить шампунь даже с самым вкусным запахом (потому что он был мамин), понимала многое, хоть с многим и не соглашалась, считая, что уже сама может избежать многих опасностей. Сразу вспоминала, как решила повторить опыт по телевизору – смешать соду с уксусом, а из-за слишком большого количества исходных веществ получился целый вулканище размером с тарелку супа, и, чтобы его погасить, она тарелку кинула в таз с водой и проветрила квартиру – словом, последствия тоже легко были устранены.ну,так почему ей нельзя просто подержать в руках шприцы?
- Потому что мне стало интересно, как они работают, баб. А игрушечные ты мне не купишь. Не купишь же?
- На кой черт тебе еще и игрушечные? Дома и так жрать нечего, а ты про игрушки. Шприцы лежат для дела, они дорогие. Они не для того, чтобы такие, как ты, изучали и ломали их.
- Так ты отдай мне тот, который открыт уже! Мне же уже попало за него…
- Еще чего вздумала! Его продезинфицировать и нормальный будет, а твоих рук чтоб рядом с ними и шкафом даже близко не было, не то!...
Именно в такие моменты девочке сильно хотелось расплакаться. Ей казалось, что ее намеренно отстраняют от чего-то общечеловеческого, как будто бы унижают. Ей казалось, что смысл ее жизни состоит только в том, чтобы расстраиваться и плакать. Иной раз видя, что какой-то пацан на улице или же девочка несла стетоскоп, пейджер или какой-либо другой интересный «взрослый» предмет, ей было очень завидно и обидно. Но при этом совсем она не завидовала детям с обычными навороченными игрушками и, тем более, с игровыми приставками. Какой в этом смысл, если придется с ними все равно расставаться в будущем? Зачем играть в детские игры, когда во взрослом мире гораздо больше интересного?
А дорога, иногда подскакивая, медленно плыла. Можно было разглядеть пар, выходящий изо рта у людей,о чем-то бурно разговаривающих и курящих. Слегка несло очистными сооружениями со свинокомбината. Вот уже первые сосны загораживали последние лучи ярко догорающего заката. Скоро машина выползет на ровную трассу и проедет мимо кладбища с разноцветными венками и многоликими надгробиями, и можно будет еще минут 30 подремать на твердом осеннем овоще, но уже без боли от постоянных кочек и неожиданных ям. Каждый поворот длинной лесной полугужевой дороги был знаком, и без труда было можно определить на карте, где сейчас находятся «Жигули» со всеми пассажирами. Другие машины либо также осторожно плелись за ними, либо неистово обгоняли, обдавая очередным, уже ничего не менявшим, облаком пыли. Одинокие велосипедисты из-за своей маневренности тоже обгоняли ползущие машины, и пыль, казалось, проникала оранжевым туманом в самую печень.
3.
Утро. В руках небольшой букет из уже пожухлых пионов.