- Гегель, мой дорогой Гегель!..
И с заливистым смехом побежала наверх за полотенцем, чтобы поехать на озеро. Георг Фридрих остался ошарашено сидеть на столе.
18.
Ольга весело шагала босиком по травянистой дорожке, простилающейся вдоль болота и ведущей к дедушке Ленину. Она пела какую-то странную сладковатую мелодию из сборника Давида Тухманова «По волне моей памяти» со словами «А время бежало, бежало стремительно…» и кое-как останавливала себя пуститься в бег самой. Был прекрасный день, солнце грело спину, уже просохшая от обильной росы трава слегка покалывала ноги, и это было, несомненно, приятно. Она шла, не оглядываясь, потому что знала, что никого здесь, кроме нее, нет. Это было прекрасным чувством и несколько похожим на свободу. На тех, кто работал на другой стороне застоявшейся протоки, ей было наплевать: мира по ту сторону не для нее не существовало. Подумав о том, что вот интересно, что бы было, если бы ее сейчас кто-нибудь увидел из знакомых, девушка рассмеялась, но не обернулась и не посмотрела по сторонам все равно.
Причиной ее прогулки был прочитанный раздел о Марксе и Энгельсе – с кем их философию еще можно было обсудить, как ни с дедушкой Лениным? Он был настолько фанатичен в их течении и знал гораздо больше девушки, что наилучшей альтернативы в выборе собеседника быть не могло. Гегель, оставшийся охранять дом и дремать, не подходил, во-первых, потому, что не любил саму философию, а, во-вторых, марксизм был бы точно не для него, потому что настоящий Георг Фридрих до него не дожил. И вот уже она свернула на улицу, ведущую к дому одного из субъектов будущего разговора.
Она прочитала не очень внимательно, поэтому ее одолевал азарт: сможет ли она выкрутиться с тем объемом знаний, которые успела заполучить? Нет, не то чтобы ей совсем не понравилась их философия, просто иногда случаются моменты в жизни, когда ничего не можешь делать из-за распирающейся наружу бескрайней внутренней энергии. Обуздывать ее бессмысленно, нужно ждать, пока этот неисчерпаемый фонтан угомонится и сможет работать вновь в прежнем режиме. Это было схоже со сбросом накопившейся за определенный период времени воды на ГЭС.
Она открыла калитку, с трудом сдерживаясь не побежать, скинула шлепанцы и зашла в дом. Баба Таня копошилась у плиты, героиню подстегивало тайное желание ее напугать, но, все же, ей удалось устоять. Но если бы она не была бабушкой, то девушка бы не сдержалась.
- Баба Таня, здравствуйте! Как у вас дела?
- О, привет, Оль! Ты куда-то совсем запропастилась в последнее время… Давно тебя не видели. Дедушка Ленин забор красит. С утра чего-то начал, и так долго…Неужели, думаю, он такой длинный! Раньше даже не замечали как-то…
- А вы как?
- Да, ничего, живем помаленьку. Вот, готовлю пирог из яблок. Где-то через час будет. Попробуешь?
- Не знаю, я хотела пообсуждать философию марксизма с дедушкой Лениным. А яблоки покупные?
- Да нет, наши уже!
- Так рано?!
- Да нет, ты чего, через неделю первое сентября!
- Через неделю? Да, как-то рано.
Ольга помрачнела. Нет, не потому, что надо будет учиться и что-то делать в школе, а из-за того, что она вспомнила об Олеге Васильевиче. Она давно его не видела, в последние дни вообще перестала писать, потому что он не отвечал. Наверное, у него просто слишком много работы, и он не может найти время, чтобы ответить. Но сколько времени нужно, чтобы написать пару слов и развеять все дурные мысли девушки? Нет, наверное, он просто думает, что первого сентября они все равно встретятся, поэтому не волнуется. Но женская природа-то другая!
- Что, не хочется учиться? Но ты же, вроде бы, хорошо и физику и математику в школе написала. Не волнуйся, Оль, все наладится!
- Да нет, просто устала немного, наверное. В последнее время, вроде бы отдохнув за этот месяц, я очень быстро устаю и почти постоянно чувствую себя уставшей.
- Ну, это ты заотдыхалась, наверное. Ничего, вернешься на учебу – все встанет на свои места. Мы с дедом завтра уже домой поедем. Ведь ему вести гидравлику теперь еще и в первом семестре, надо тоже готовиться.
- Не верится, что лето кончается. Не хочу уезжать отсюда – только более-менее привыкла к такой жизни, а тут пора возвращаться…
- Не унывай! О, а вот и Анатолий Тимофеевич…
- Да, его так зовут? Я просто имя его забыла, поэтому зову дедушкой Лениным…
Дедушка Ленин услыхал последнюю фразу и хотел было поймать девушку за ухо, но ничего не получилось. Уж слишком она была изворотливая! Они сели, дедушка был весь в краске и совершенно не походил на вождя мирового пролетариата. От него самого пахло, как от забора.