- И что такое надстройка?
- Ну, я понимаю это как будто части дома. Базис – это фундамент, надстройка – то, что на нем. Это может быть культура, искусство, какие-то социальные отношения…
- Да-да-да, ты права. Так что там еще у него в философии истории?
- Ну, общество разделено на классы, и на основе классовой борьбы образуется государство. Общество развивается по формациям– определенным ступенькам роста. То, на какой ступени оно находится, зависит от уровня развития производительных сил. Производительные силы – это средства производства и люди, которые производят. Тут все понятно. Они утверждают, что каждое государство проходит все формации, не пропуская ни одной: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую. Этот подход к развитию общества называется формационный, а есть еще цивилизационный, когда утверждается, что у каждой цивилизации свой неповторимый путь развития.
- А кто придумал второй подход?
- Трудно сказать. Но к нему относится Арнольд Тойнби, Освальд Шпенглер, Николай Яковлевич Данилевский.
- Надо будет почитать что-нибудь из них.
- «Закат Европы» Шпенглера попробуйте. Мне часто советуют, но руки не доходят как-то.
- Обязательно. Сейчас хорошо – скачал себе на электронную книгу и ничего таскать не надо. Так, ну ладно. Есть что-то еще, о чем можешь рассказать?
- Да. Об их теории познания. Цель познавательных усилий – достижение истины. Истина – это соответствие знаний о мире самому миру, объективной реальности. Любая истина объективна. Но абсолютной истины, то есть истины, верной всегда и в любых условиях, достичь нельзя, поскольку мир неисчерпаем и бесконечен. Зато нас окружают относительные истины, которые верны не всегда. И тут самая эпичная фраза, которую, наверняка, тоже все выпускники советской школы выучили на зубок: критерием истины является практика! Все, что я хотела вам рассказать.
Дедушка Ленин улыбнулся и задумался. Наверное, вспомнил годы своей молодости и решил немного поностальгировать. Все бы ничего, но Ольга ждала, когда он ей что-нибудь ответит, но он уже несколько минут был в забытьи. Она встала и помогла бабе Тане вымыть посуду, и только когда они начали ее вытирать, он вновь заговорил:
- Знаешь, Оля. Это очень хорошо, что ты увлекаешься филосо фией. Мало кто сейчас ее читает, но правильно то, что ты это делаешь. Однако кое-что я тебе все-таки доскажу. Ты постоянно говоришь «они», а сама знаешь, почему их везде пишут вместе?
- Не очень представляю, если честно.
- Они были друзьями. Над всей своей философией трудились вместе. Развивали идеи вместе. И неправильно, когда упоминают только Маркса. Вклад Энгельса в данное направление философии очень велик, и, пожалуйста, не забывай об этом.
- Хорошо, дедушка Ленин. Видно, вам очень близка эта философия.
- Это вся моя жизнь, не много и не мало.
- Да-а…
Она посмотрела в окно. Сегодня не было ни облачка, но купаться почему-то не хотелось. Уже ожидалась грустная осень, хоть и в какой-то мере была радость от созревшего урожая. Как там Олег Васильевич? Почему он совсем не пишет? Наверное, надо было идти на рыбалку. Девушке хотелось поесть рыбы.
- Ладно, дедушка Ленин. Мне на рыбалку пора. Извините. Вы уже завтра уезжаете?
- Да, теперь изменили программу и у меня еще и в первый семестр занятия. Хорошо, иди. Звони только иногда, ладно?
- Да, конечно.
Она печально встала, надела шлепанцы, закрыла за собой калитку, помахала на прощание рукой и побрела по тропинке. Солнце светило хоть и жарко, но уже как-то не так беззаботно, как в июне и июле. Природа готовилась засыпать, и уже начинала зевать. Девушка тоже зевала, доставая старую удочку из сарая. Она взяла снасти и прошла в дом, где покорный паук поджидал ее у самой двери.
Ольга посмотрела на неподвижного паука. Днем он дремлет, и очень редко было можно от него ожидать какой-то внимательности и культуры. А ночью спала она, поэтому у них не получалось полноценно пообщаться. Но, все-таки, можно было совершить очередную попытку.
- Знаешь, Гегель, Олег Васильевич тоже любит рыбалку. Интересно, как он там?
Гегель не отвечал, потому что не знал, кто был этот Олег Васильевич. Ему было непонятно, чего хочет от него хозяйка, и он в недоумении пошел поедать вчерашнюю добычу, которая уже вполне переварилась[12]. Девушка надела высокие резиновые сапоги и села на велосипед.
19.
Настало первое сентября. Ольга шла, одетая в отданную ей кем-то более-менее удобную хлопчатобумажную блузку, хотя немного большую и поэтому выпирающую отовсюду, в найденную накануне бабушкину юбку и джинсовую ветровку, которую она носила со второго класса. Девять лет уже служит она ей! Именно в этот же день много лет назад надела она ее в первый раз. На ногах были малые балетки, которые сильно натирали и сдавливали ноги даже с тонкими колготками.