- Эх, опять одиночество… Только все более-менее наладилось, а уже опять заставляют страдать…
Девушка призадумалась. Неужто Олег Васильевич хочет, чтобы она стала на путь стремления к сверхчеловеку и получила взамен одиночество? Нет, понятное дело, что немного поработать ей сейчас было просто необходимо, потому что она сама решила и обещала учиться. И воли у нее вообще никакой не было, особенно когда она пыталась о ней подумать. Она как электрон – мы можем измерить его массу или скорость, но одновременно обе величины не получается. Так и воля, которая вроде бы существовала и имела массу, о которой Ольга думала, вдруг куда-то ускользала, когда ее надо было применить.
Кроме того, она прочитала сейчас про идею «вечного возвращения». Время бесконечно, а количество возможных комбинаций и расположений сил конечно, именно из-за этого все развитие повторяется. Теперь стало понятно, почему существует синусоида развития экономики, гегелевская спираль, формационная теория Маркса и т.д. Да, Ницше тут прав. Количество предметов материального мира конечно, а время для человека – бесконечно. Вот все и повторяется. Есть только не учитывать то, что каждый материальный предмет состоит из бесконечности мельчайших частиц. Однако человек ввел понятие суммы бесконечного ряда, которая, в конце концов, конечна.
Была уже ночь, завтра к восьми утра нужно было идти в школу. Прогуливать с первого дня занятий – не очень хорошее начало года. Но, тем не менее, Ольга все-таки решила начать читать самого Ницше, а не то, что насочиняли про него всякие исследователи. Она лежала на полу, укрывшись своим детским одеяльцем, под которое никогда не получалось влезть полностью, и светила телефоном на книжку. Атмосфера была поистине готической, а кегль книжного шрифта ее только подчеркивал. Сразу поглотила ее манера письма философа: не было никаких пармендиского типа занудств, никаких кантовских двадцатистраничных объяснений одного явления. В каждой строчке, даже в каждой фразе была заключена мысль, выраженная поэтически, причем никак не пояснена и не объяснена. Трудно было дойти до некоторых, но пока что у девушки получалось.
- Вот почему здесь можно многое не понять…
Бог умер. Это было в ее сне. В том сне, где слепо верующими людьми критиковалась свобода, где какая-то непонятная Вероника играла в телефон, где судьей был…Ницше! Так вот оно что. Тот сон снился ей как раз тогда, когда она сходила на ту лекцию, и все в голове у нее перемешалось. Точно, там еще был Фома Аквинский с Августином Аврелием.
Человек – мост между животным и человеком. Проходить по мосту опасно, опасно стоять, оглядываться, бежать. Но человек уже подвешен, и выбора нет. Ольга уже начала читать, и все равно она теперь закончит. Она родилась, поэтому должна умереть. Причем не один раз, как считает большинство нормальных людей, а как можно большее количество. Должна умереть ленивая, скучная, глупая, нехорошо упрямая, медлительная, … Ольга. Если она даст себе и своей сущности умереть, то может появиться тот сверхчеловек.
Она хочет стать верблюдом, хочет просить, чтобы нагрузили ее самой тяжелой работой и ношей и не давали отдыхать. Она хочет трудиться до изнеможения каждый день, не давая покоя своему телу и духу. Желанным становится и превращение в свободного льва, который говорит «да» и «нет» только по своей воли и своему желанию.
- Вот, вот о чем говорил Олег Васильевич!.. Он постоянно твердит о том, что человек должен быть свободным, но при этом он должен много трудиться, чтобы им стать...Путь к льву лежит через верблюда!
И еще она должна стать ребенком. Ребенок – это новое, это начало новой жизни, нового времени. Он наивен и еще способен удивляться, он свят и чист, и теперь воля льва становится его волей. Да, она тоже хочет быть ребенком.
На лице девочки появилась улыбка. Ей почему-то было так хорошо, как хорошо бывает только грешнику с ужасно мучающей совестью, который только что исповедался и причастился. Вот она, новая жизнь. До нее рукой подать, а она была настолько слепа. Она пыталась повзрослеть, считая, что это необходимо, потому что так делали все. От нее требовали серьезности, она же принимала это слишком близко к сердцу и выедала в себе всю детскую беззаботность и все любопытство. Она все больше серела, и только где-то глубоко в душе осталась искорка неподдельной чистоты света, которую смог найти Ницше. Теперь она не посмеет разрешить губительным сетям чужого мнения поглотить ее, не даст кому-либо или чему-либо решать за нее, теперь она будет сама, пусть одинока, но это, на самом деле, достойная цена.
Как ни странно, была там даже глава под названием «О чтении и письме».