- Какая? Но цветы мне вы не дарили, так что!..[15]
Олег Васильевич засмеялся. Он был в хорошем настроении, хотя это странно, ведь он ходил в учительскую, где его очень часто отчитывали и заставляли что-то делать.
- Так! Ну, тогда все. Надо идти. Собирайся!
- Подождите, мне штаны теплые надеть надо.
- Надевай-надевай. Я пойду пока расписание гляну на завтра…
Очень странно, что он был у учительской и не посмотрел расписание, но девушке было все равно. Олег Васильевич был в хорошем настроении, и это главное. И она хорошо позанималась сама. Самой даже иногда проще, потому что никто не навязывает свой метод понимания, а те знания, которые добываются самостоятельно, всегда лучше запоминаются.
- Нет изменений. Ну что, пошли?
И они вышли из школы и вместе побрели по скользкой дороге, по которой Ольга всегда боялась ходить одна, но не с Олегом Васильевичем. Был прекрасный зимний день, уютный и свежий. На рыночках продавали хурму, гранаты, апельсины и мандарины, торговцы шныряли туда сюда и грели руки, вечно замерзающие в тонких перчатках или вовсе без них. Жизнь кипела кругом, Земля вращалась и не давала ходу назад. И хорошо было на душе у героев, потому что впереди ждало неслыханное для каждого из них событие. Оно грело им сердца и позволяло с легкостью думать о будущем, которое, казалось бы, вот-вот наступит.
23.
Ольга резко подскочила и оглянулась кругом. Была глубокая ночь, апрельская прохлада темного времени суток сочилась из приоткрытой форточки. Девушка встала и, держась за кухонный стол, чтобы не упасть из-за головокружения, закрыла ее. На улице горели фонари, но никто не пользовался их светом.
Она села обратно в постель. Мурашки неуверенно бродили по ее коже. Героиня замерзла. Но проснулась она не из-за этого. Ольга часто просыпалась по ночам просто так и долго не могла заснуть. Это началось с того момента, как родилась Василиса. Младенец в те времена просыпался чуть ли не каждые полчаса и кричал еще столько же. Нет, ее не заставляли тогда ее успокаивать и укачивать, но почему-то это лишило девушку способности крепко спать. Теперь она могла только дремать и видеть просвечивающуюся реальность за пеленой легчайшего сна, которую можно сдуть одним лишь дыханием.
Ей снился опять сон про то, как они готовились с Олегом Васильевичем ехать в Москву в марте. В этом сне, который с точностью повторяется уже не один десяток раз, он рассказывал девушке про экзистенциализм. Ей он, в принципе, понравился, потому что был чем-то похож на учение Ницше, только более практичное и приземленное, а потому реальное в воплощении.
«- Когда вы мне расскажете про экзистенциализм?
- Ольга, завтра обязательно
- Но вы уже давно обещали…
-Прочитай сегодня эссе Сартра «Экзистенциализм – это гуманизм», а завтра обсудим, хорошо?
- Да.
- Ты поймешь, почему мне так нравится это направление
- Надеюсь.»
Она прочитала. Ей показалось, что уже читала его в девятом классе, но многое не принимала и не понимала. Сейчас она достаточно повзрослела, чтобы его перечитать со всей ответственностью и уважением к автору. И, на самом деле, отношение к данному виду философии у нее изменилось, как и вообще отношение к философии. Теперь философия была для нее не ветреной девушкой в красивой одежде и на каблуках, на которую приятно смотреть, когда та проходит мимо, а матерью, которая смиренно до этого ждала, пока ее ребенок одумается и вернется домой. И вот Ольга обрела свой дом, не имея на это никаких материальных средств и надежд.
Затем ей снилось, как она приходит в школу, как у нее, как и в тот день, болел живот и играли гормоны, слезы лились из глаз просто так. Как ей не хотелось никого видеть, а уж, тем более, с кем-нибудь говорить. Хотелось лечь, выпить таблетку, выплакаться, выспаться, потом выпить чая с шоколадкой и читать в одиночестве или смотреть фильм, чего она уже так давно не делала, но только не спорить с Олегом Васильевичем и не обсуждать какой-то там экзистенциализм. Даже впервые за последние несколько месяцев она хотела убежать домой сразу после уроков, и уже было решила это сделать, как прямо перед ней показался учитель, стоящий, правда, вполоборота, что, вроде бы, позволяло его обойти, но, как назло, уже заметивший ее краем глаза. Он не позвал ее, но ее присутствие на первом этаже уже не было тайной, поэтому, хоть девушка еще и могла незаметно смыться, все же это было бы уже нечестно.
Нет, конечно, он бы с радостью отпустил ее домой, если бы она вдруг попросилась. Олег Васильевич сам часто спрашивал, не нужно ли Ольге домой, дабы убедиться, что занятия не мешают ее личным делам, однако девушка туда хотела очень редко, да и учиться было куда полезнее. Вот и в тот момент она смирилась со своими плотскими желаниями и подошла к учителю, разговаривавшему с другими учениками, чтобы спросить, где они на этот раз будут заниматься. Он отправил ее в кабинет, она скинула рюкзак и легла на парту. В медпункт идти было бесполезно, потому что от всех болезней там дают одну желтую таблетку, которая, к тому же, ни от чего не помогает. Вскоре Олег Васильевич пришел сам и принес груду журналов.