- Не знаю, Ольга… Все зависит от мастерства человека!
- Да, это понятно. Представим, что у трубы человека стоит гений. Но что тогда, когда труба предмета познания шире и из нее стремится напор гораздо больший, нежели чем способен принять человек? Попадает только небольшая часть знаний, полной картины не создается. Нет, соединения делать нельзя, потому что каждый человек имеет свое сознание и между ним и миром есть барьер, в роли которого выступает небольшое расстояние между трубами. Вот, поэтому человек способен познавать лишь то, что проще его и содержит меньше закодированной природой информации, чем он сам. А вот как познать человека… Нет, вы знаете, возможность все-таки есть. Потому что напор отдающий будет с точностью равен возможности принять этот напор. Но какой гений тогда должен стоять у руля!..
- Да-а, это надо обладать высокой точностью и хорошей координацией…
- Забыла сказать про то, что человек еще и не видит трубу, из которой бежит вода, да и свою тоже. Потому что когда начинает что-то познавать, он не знает, что может и откуда познать и при этом сам не понимает свои возможности познания. Надо еще владеть огромнейшей интуицией!
- Ладно, давай дальше про экзистенциализм, пока я не передумал и не отправил тебя саму читать.
- Бе-бе-бе!
- Хайдеггер делит бытие человека на «собственное» и «несобственное». «Несобственное» - это когда человек живет, как все. «Собственное» - когда он осознает, что смертен, и начинает строить именно свою жизнь, постоянно находится впереди себя. Так какое бытие ты должна строить?
- Ха, видимо, «собственное»! Но только не должна, потому что это мой личный выбор. Я сама отвечу на этот экзистенциальный вопрос.
- Но хочешь ведь именно «собственное»?
- О, вы вспомнили, что я могу хотеть! Какая удивительная вещь этот ваш экзистенциализм…
Олег Васильевич сверкнул глазами, и было видно, что он был не против опять задушить девушку, но только теперь по-настоящему.
- Дездемону сыграть не хочешь?
- Нет уж, спасибо.
Ольга встала и подошла к окну. Она улыбалась от воспоминаний, которые так часто ей теперь снятся. Хорошо, что сейчас пока не надо волноваться и к чему-то так много готовиться. Хорошо, что не надо сбегать из дома на несколько дней и бояться полетов в самолете. Нет, не хорошо. Ее улыбка померкла, а на глазах навернулись слезы. Их не пустили на конференцию в Питер, объяснив это необходимостью готовиться к ЕГЭ, хотя она прошла заочный этап. Но, наверное, это правильно. Скоро она совсем забудет, как здорово было спать в самолете и одной в гостиничном номере, какой вкусный был завтрак и какой красивой была Москва. И все встанет на свои места. А летом, быть может, она куда-нибудь сама съездит.
- Все равно ведь отомщу, ты же знаешь. Придет время, и отомщу.
У девушки под теплыми колготками бегали мурашки. Ей хотелось съежиться только от одного взгляда Олега Васильевича в тот момент, а он специально смотрел на нее непрерывно и усмехался.
- Ну все, хватит, пожалуйста. Не знаю, когда там ваше время придет, но пока что надо готовиться дальше.
- Согласен, Ольга. Еще один немецкий философ этого направления – Карл Ясперс. Если честно, мне его экзистенциализм не нравится. Он довольно сильно сблизил философию с религией, утверждая, что должна быть некая «философская вера», черпающая истины из библейской религии. Еще он говорил, что история – это не скопление случайных событий, а какое-то единство, и задача философии как раз заключается в поиске этого единства. Про него сама почитаешь, если интересно. Забыл сказать, что это философия двадцатого века, запомни. Вдруг попадется в эссе!
Учитель прохаживался по классу, девушка сидела за компьютерным столом и попивала некрепкий чай, закусывая сахарными кубиками. Ей очень нравилось закрывать глаза и слушать, когда Олег Васильевич что-нибудь рассказывает. Но такое случалось крайне редко, хотя именно поэтому она так любила эти моменты.