— Тут сотни гостей и высокопоставленных лиц. Плюс постоянные слуги, жители. Мы никого не найдем, — он забрал трофей из ее рук. Гнев его не настиг, потому что она была в безопасности с такими-то навыками. — Я заложу этот вход сейчас же, а к главному встанут самые надежные люди.
— Нет, — она ласково прижалась к мужу. — Может произойти что угодно и мне понадобиться эта дверь. У комнаты не должен быть только один выход.
Она как всегда была права. Опьянений желанием от ее близости, он согласился бы на что угодно. Перед глазами стоял недавний танец и ее влюбленные глаза.
Молодые не спали до утра, но бессонная ночь выпала не только на их долю. Разбитая горем женитьбы сына, Сонам сидела у окна, проклиная заграничную девицу. Она не проводила ритуал приветствия невестки и поперла все остальные нужды, облачилась в траур и ждала момента, когда сыну надоест играть с этой куклой.
— Ни одна женщина не завлечет мужчину надолго, — ее сухая рука коснулась худого плеча младшего сына. — Не переживай, Амитабх. Твой брат скоро станет прежним. А если нет, мы учиним переворот и поставим тебя во главе империи.
— Но мама, мне кажется, он счастлив, — его неуверенный тон оборвал резкий жест.
— Это не счастье, это похоть, — женщина поправила край белой одежды. — Он ублажает плоть и доволен этим. Но любой порок становится обыденностью, красота приедается и душа просит новых свершений. Человек ненасытен, сын мой.
— Не все такие. Мне достаточно того, что у меня есть, — светлоглазый парень ерзал на диване. Он ненавидел визиты к матери, которая жаждала денег и власти, имея и то, и другое.
— Поэтому на троне сидит твой брат! — Сонам с брезгливостью осмотрела это подобие мужчины. Нелюбимый сын, мягкий и щедрый, он бы отдал последнюю рубаху нищему. Ариджит был другой, у него был аппетит к жизни, была страсть, до встречи с этой шлюхой. — Я хочу вам обоим добра, я ваша мать.
— Поэтому ты настраиваешь нас друг против друга? — он больше не хотел оставаться в одном с ней помещении. Выйдя на воздух, он закрыл глаза, чтобы вспомнить то, о чем помнить не должен: синие глаза из-под золотого палантина.
========== 5 глава. Война близко… ==========
Аврора стояла на каменном балконе и смотрела вдаль, туда, где ее родные земли обдувает совсем другой, нежный ветер. Еще девочкой она часто вглядывалась в горизонт и думала, как живут те, чужие люди, в других краях, где ходят медведи, пингвины или еще кто-нибудь странный. В десять лет она пересекла границу своего государства впервые, пытаясь через раджпутские земли пробраться к кораблям, к морю. Оттуда можно бы было устроить кругосветное путешествие, не быть принцессой, не слушать мамин плачь по ночам, не склонять голову перед деспотичный отцом. Там можно было жить совсем другой жизнью, носить платья с большими подолами и танцевать забавные танцы со знатью. Вальс, например. Как красиво европейцы танцевали вальс…
— Королева, — Амитабх наблюдал за ее тоскующим взглядом долго, но решился все же подойти. — С вами все в порядке? — сердце сжимается от ее грусти.
— Да, принц, не стоит беспокоится, — холодная и высокомерная, она направилась обратно во дворец, не желая продолжать разговор.
— Я вам не враг.
— Что? — Аврора обернулась.
— Я вам не враг, — он говорил это честно от всей души. — Я хочу быть вам другом. Хочу, чтобы вы доверяли мне.
— Зачем? Чтобы свергнуть с престола моего мужа? — брюнетка подошла вплотную, чтобы видеть, как смятение поразить его лицо. Этого не случилось.
— Я никогда не пойду против брата, — Амитабх верил в это, как Богиню-мать. — Никогда не подниму меча на него. А для вас я хочу стать опорой, потому что многие желают вам зла, а вы здесь совсем одна.
— Удивительно, что ваша мать произвела на свет таких разных сыновей, — он ей не помешает, всегда и во всем нужны союзники. В ее войне тоже.
— Мы похожи больше, чем это видно глазу, — он знал, что Ариджит II, грозный император и безжалостный воин, рыдал после кремации отца у себя в комнате, пока Амитабх гладил его непослушные темные волосы. Вот такая вот скала с нежным сердцем.
— Я тоже так думаю, — он не смотрел на нее, чтобы не выдать своей заинтересованности. Она это знала, она это чувствовала.
Ариджит разрабатывал новый план для охраны. Он не выдал панику по поводу вчерашнего происшествия. Кто-то посмел вломиться в покои к его жене, такое не должно оставаться безнаказанным. Ничего толкового узнать не удалось, покойная служанка была урожденной моголкой, никогда не выезжала к раджпутам. Значит враг был среди чужих, это радовало.
— Ты зря оставил капитану Али могольский трон, — Салман всегда знал, что происходит за дверями чужих дворцов, хорошая разведывательная сеть. — Он полководец, сильный и независимый. Голову склонил, но моголы отличаются хитростью. Да и их королева, уехавшая с чужестранцем, потеряла львиную долю авторитета.
— Она жена императора, ее честь — уважение ко мне. Я отрублю голову любому, кто посмеет поднять на нее глаза, — он стал грубее с ее появлением. Никто не понимал, но даже империя никогда не волновала его сильно. Он заставлял себя верить в то, что это все имеет для него важное значение. Но только после встречи с ней, он осознал всю правду целиком. Ни один поход не может сравниться с нежностью ее коленей, с той негой, в которой он прибывает, когда ласкает ее пышную грудь или округлые бедра, когда становится с ней единым целом, когда она стонет от его движений, когда впивается пальцами в его кожу и просит еще.
— О чем ты задумался? — Салман видел, что с его другом произошли необратимые изменения, все надежды на то, что после брачной ночи он забудет об этой девушке, рухнули.
— Мне нужен наследник, — блестящая идея, хоть и долгая реализация. Мужское эго тут не причем. В своих мечтах, он отдает ему трон, как только тот сможет самостоятельно думать, а сам упивается страстью с женой. Но как же долго этого ждать. Зато у него есть Амитабх, трон можно доверить ему.
Сонам сидела на постели, покрытая трауром и позором. Больше нельзя было ждать. Она написала письмо к Великой могольской провинции, Али должен был поднять бунт, вот уже совсем скоро. Ариджит должен будет идти на войну, а престол перейдет к нежному Амитабху, которого она будет контролировать и, наконец, добьется того, что принадлежит ей по праву.
Али Кхан объявил войну Ариджиту II неожиданно и подло: он перерезал всех оставшихся раджпутов ночью и отослал их головы во дворец. Груда мертвецов — вот что украшало королевский двор по утру. К этому прилагалось послание:
«Раджпутский мерзавец,
Ты не достоин честной войны, хоть твой народ и славится своим достоинством и честью. Твоя гордость валяется в спальне нашей королевы. Если хочешь остаться мужчиной, сдайся на мою милость, и я позволю тебе уехать в поселение со своей любимой женой.
Великий султан Могольской империи Али Кхан»
— Я же говорил тебе! Я говорил! — Салман не выдержал ужасного зрелища, среди покойных был командир Ранвир. — Как можно было сделать такую глупость!