А вот это было лишнее. Я знаю, что когда его щеки краснеют, это верный признак того, что он сейчас взорвется. Я кое-как изображаю свою профессиональную улыбку и стараюсь говорить примирительным тоном:
– Ты же знаешь, что все, чего я хочу, – это сделать Сант-Киприан лучше. Для этого бизнес должен развиваться и приносить прибыль, к нам должны приезжать туристы, особенно в несезон.
– Ты не можешь делать это без согласования со мной. Не можешь – и точка.
Он ошибается. Сомневаюсь, что он перечитывал устав города. А я перечитываю его ежегодно.
– Все уже сделано, – говорю я твердо, и моя улыбка немного гаснет.
Скип предпочитает не работать, а играть в гольф и ездить на парадах в кабриолете с откинутым верхом. Это меня вполне устраивает. Я не политик. Но когда ему вдруг вздумается вмешаться лишь потому, что я решила что-то изменить, у нас всегда выходит конфликт. Мы словно ходим по минному полю, в котором готовы взорваться старые истории с позорными инцидентами.
Мы не можем договориться. Он не может уступить. Скип считает, что обязательно должен победить. Он должен раздавить меня во имя своего уязвленного мужского самолюбия.
Я его понимаю. Правда. И я хотела бы ему поддаться, чтобы мы пошли дальше. Но интересы города слишком важны. Этот фестиваль важен.
– Все будет так, как задумано. – Я прячу руки в карманы, чтобы не сжимать их в кулаки прилюдно, и нащупываю кристалл Джорджии. Я сжимаю его и держу крепко. – Потому что у меня есть все требуемые разрешения и одобрение жителей города. Ты ничего не можешь сделать.
Пара человек за его спиной перешептываются, кто-то хихикает, и когда Скип слышит эти звуки, его лицо краснеет еще сильнее.
– Ты уверена, что не могу?
– Скип, это не соревнование. Я просто имела в виду…
– Ну берегись, Эмерсон.
Скип наставляет на меня указательный палец так, словно сейчас ткнет меня в плечо.
Камень у меня в кармане становится… горячим, и пока я пытаюсь понять, с чего вдруг, между мной и Скипом встает Джейкоб.
– Ты бы не горячился, – кидает он Скипу.
Больше он ничего не говорит. Но нечто в том, как он стоит, скрестив руки и прямо глядя на Скипа, заставляет того закипеть от злости. Злобу, вспыхнувшую между ними, я буквально могу увидеть невооруженным взглядом. Хотя это просто напряжение, повисшее в комнате – а у меня разыгралось воображение. Мне даже кажется, что кристалл раскаляется и пульсирует в моей руке.
– Ставлю на Джейкоба, – произносит кто-то за моей спиной.
– Я тоже, – отвечаю я и вдруг вздрагиваю, потому что это совершенно не те слова, которые помогут установить мир между мной и Скипом.
Зато я сказала честно.
– Хочешь выйти поговорить, Норт? – предлагает Скип, и лицо у него теперь удивительного пурпурно-красного цвета.
– А ты? – поднимает бровь Джейкоб.
Теперь зрители хихикают и перешептываются не таясь. Скип, конечно, мерзкий, но он не образец физической подготовки. Даже несмотря на свое уязвленное эго, он понимает, что Джейкоб скрутит его одной левой.
И тогда Скип делает то, что и другие мужчины, которые считают себя важнее всех остальных. Он отступает.
Он выскакивает в дверь магазина, а толпа обсуждает его и смеется ему вслед. Не сомневаюсь, что и в этом позоре он обвинит меня.
Я громко вздыхаю. Вмешательство Джейкоба мне приятно, но оно не помогло уладить ситуацию. Как и многие другие богатенькие сыночки, Скип побежит домой жаловаться мамочке, а она использует все свои деньги и влияние, чтобы испортить мне жизнь. Но мы живем не в Салеме и над Сант-Киприаном не витает угроза обвинений в колдовстве. Так что в отличие от Сары меня не повесят.
Вот почему я созову своих друзей сегодня вечером. Нам нужен план, как договориться со Скипом. Я боюсь не за себя, а за фестиваль «Багряник». Ведь Скип мелкий, ничтожный человек.
– Он не должен тебе угрожать, – мрачно бормочет Джейкоб.
Я достаю руки из карманов и пытаюсь отмахнуться от неудачного разговора.
– Я вечно делаю из него идиота. Я этого не хочу, но мне никто не верит.
– Он этого заслуживает. И сейчас не ты сделала из него идиота.
– Но обвинит он меня, – вздыхаю я. – Почему-то он всегда так делает и потом вываливает на меня свои обиды, а я хочу найти способ помириться. Так будет лучше для города, а это важнее всего. Я уверена, что расширение программы фестиваля нам необходимо.
Джейкоб все еще стоит, скрестив руки на груди, он зол, и нервы у него как оголенный провод. Он весь искрит.
– Ты придешь сегодня вечером?
Джейкоб сдержанно кивает – он все еще смотрит Скипу вслед.
– Да, я приду.
И он пришел. Вечером он пришел на собрание вместе с Зандером за десять минут до Элоуин, которая впорхнула в комнату в черных, многослойных, похожих на саван одеждах. Никто не стучит в дверь. Ведь двери дома Вилди открыты для моих друзей с детства. Моя бабушка настаивала, что это правильно.